"Дж.Д.Селинджер. Раз в неделю - тебя не убудет" - читать интересную книгу автора

- Ты тоже не сидишь, - сказал он. - А она вообще не выходит, если я ее
куда-нибудь не поведу, не вытащу. - Он наклонился к самому ее лицу и едва не
упал с кровати. - Вирджиния, всего раз в неделю. Тебя не убудет. Я не шучу.
- Ну конечно же, миленький! Нет, правда, раз ты этого хочешь...
Молодой человек вдруг встал.
- Скажи, пожалуйста, на кухне, что можно подавать завтрак, - попросил
он, направляясь к двери.
- Эй, служивенький, может, поцелуешь меня? - остановила его жена.
Он пригнулся, поцеловал ее дивный рот и вышел из комнаты.
Он поднялся на один пролет по широкой, покрытой толстым ковром лестнице
и, на площадке повернув влево, дважды постучался во вторые двери. К створке
была приколота карточка старого нью-йоркского отеля "Уолдорф-Астория" с
типографской надписью: "Просьба не беспокоить" и припиской сбоку -
выцветшими чернилами: "Ушла подписываться на Заем Свободы. Скоро буду.
Встреть вместо меня Тома - в шесть в вестибюле. Он вздергивает левое плечо
выше правого и курит прелестную короткую трубочку. Целую. Я." Записка
предназначалась матери молодого человека, в первый раз он прочел ее, когда
был еще маленьким, и с тех пор перечитывал раз сто. Перечитал он ее и
теперь, в марте 1944 года.
- Войдите! - раздался деловитый голос. Молодой человек вошел. [91]
У окна за ломберным столиком сидела очень красивая дама лет пятидесяти
с лишним в изящном кремовом пеньюаре и очень грязных белых спортивных
тапочках.
- Ну-с, Дикки Кэмсон, - сказала она. - Что это ты поднялся в такую
рань, лентяй ты этакий?
- Так, дела кое-какие, - ответил молодой человек, улыбаясь с
облегчением. Он поцеловал ее в щеку и, держа одну руку на спинке ее кресла,
скользнул взглядом по большому альбому в кожаном переплете, который был
открыт перед нею.
- Как поживает коллекция?
- Чудесно. Просто чудесно. Этот альбом - ты его даже не видел еще,
бессовестный ты мальчик, - я только что начала. Билли и кухарка будут
отдавать мне все, что получают, и ты тоже мог бы сохранять для меня свои.
- Обыкновенные гашеные американские марки по два цента? Здорово
придумано! - Он обвел взглядом комнату. - А как работает приемник?
Приемник был настроен на ту же станцию, что и у него внизу.
- Чудесно. Я сегодня утром делала гимнастику.
- Послушай, тетя Рена, я ведь тебя просил не делать больше эту дурацкую
гимнастику. Честное слово, тебе же не под силу. Ну какой в этом смысл?
- Мне нравится, - твердо ответила его тетка и перевернула страницу
альбома. - Мне нравится музыка, под которую ее надо делать. Все старые
мотивы... И уж конечно было бы нечестно слушать музыку и не делать
упражнения.
- Вполне честно, уверяю тебя. Ну, пожалуйста, не надо. Чуть поменьше
принципиальности, - сказал молодой человек. Он походил немного по комнате,
потом понуро уселся на подоконник. Внизу был парк, и он глядел туда, словно
высматривал между деревьями путь, которым лучше подойти к сообщению о своем
отъезде. Он-то мечтал, что вот будет хоть одна женщина в 1944 году, у
которой перед глазами не сыплются песочные часы чьей-то жизни. А теперь ему
приходится и перед нею поставить такие часы - свои. Его подарок женщине в