"Роберт Сальваторе. Заклятие короля-колдуна ("Наемные клинки" #2)" - читать интересную книгу автора

стену, и теперь клинок торчал всего в дюйме от зеркала. Навершие больше не
дрожало, но пламя свечей так играло на гранатах рукояти, что кинжал казался
живым.
"Тебе мало ранить или убить, - мысленно разговаривал с ним Энтрери. -
Мало".
Кинжал уже больше двадцати лет верно служил наемному убийце. Он помог
ему сделать имя в жестоком уличном мире Калимпорта, где ему, совсем еще
мальчишке, с самых ранних дней приходилось выживать, преодолевая тяжелейшие
препятствия. Его всегда окружали убийцы, сколько он себя помнил, но он сумел
превзойти их всех в этом ремесле. Драгоценный кинжал немало этому
поспособствовал. Энтрери мог не только ранить или убить этим клинком - он
мог забрать душу своей жертвы через малейшую царапину.
"Но меры ты не знаешь, - размышлял он. - Тебе нужно взять у жертвы все:
и жизнь, и душу. Интересно, на что это похоже, когда не остается ничего?"
Он усмехнулся нелепости вопроса и немного передвинулся, чтобы увидеть
свое отражение в большом зеркале в резной раме. В него он и целился сначала,
ему захотелось разбить вдребезги это назойливо лезшее на глаза стекло. Лишь
в последний миг он передумал и всадил кинжал в стену.
Зеркала Энтрери ненавидел. Это конек Джарлакса, а не его. Дроу мог без
конца торчать у зеркала, разглядывая себя и любуясь отражением, прилаживая
то так, то этак свою знаменитую шляпу. Казалось, он все время рисовался
перед кем-то, но никто не наслаждался его видом больше, чем сам Джарлакс. Он
закидывал плащ на одно плечо и принимал соответствующую позу, потом
становился иначе и по-другому располагал складки. Глазную повязку он тоже
сдвигал то на один глаз, то на другой, приводя в соответствие весь облик. Ни
одной мелочи не упускал.
Но Артемису Энтрери не нравилось то, что он видел, заглядывая в
зеркало. Ему уже было за сорок, но, глядя на него, никто ему столько не дал
бы. Он выглядел лет на тридцать, не больше, - стройный, мускулистый мужчина,
ловкий и сильный, как юноша. По настоянию Джарлакса и под его неусыпным
надзором он теперь аккуратно стриг и расчесывал на пробор свои черные
волосы, а также тщательно брился, оставляя только небольшие усы, которые с
некоторых пор ему нравились. И одежду он носил отлично скроенную и сшитую из
шелка - другой дроу не потерпел бы.
Была, однако, в его облике одна мелочь, с которой ничего не смог бы
поделать даже дотошный Джарлакс: кожа Энтрери имела странный сероватый
оттенок, как у покойника в гробу, выставленном для последнего прощания. Это
драгоценный кинжал сделал его таким, он высасывал жизненную силу у
призраков, живших между уровнями и известных под названием "тень", и
переливал ее в тело хозяина.
- Тебе мало просто убить, да? - довольно громко спросил Энтрери,
переводя взгляд со своего отражения в зеркале на кинжал в стене.
- Как раз наоборот, - ответил красивый вкрадчивый голос. - Я горжусь
тем, что убиваю лишь по необходимости, не пытаясь убийством сводить личные
счеты.
Обернувшись, Энтрери увидел Джарлакса, который вошел в комнату, гулко
стуча по доскам каблуками высоких черных сапог, хотя по коридору прошел
беззвучно. Зачарованная обувь, повинуясь его мысленному приказу, либо
создавала шум, либо нет.
- Ты какой-то встрепанный, - бросил дроу.