"Николай Самохин. Толя, Коля, Оля и Володя здесь были " - читать интересную книгу автора

пусть посравнивают. Ученые люди, все же. Иначе они себя уважать перестанут.
Папа и Паганель все сосчитали, перемножили, разделили, внесли поправки
и приняли окончательное решение: ехать поездом.
Но море сияло под солнцем, вкусно пахло водорослями и мазутом, у
причала толпились белобокие теплоходы, над мачтами парили чайки.
- Апше, неплохо бы и поплыть, - вздохнул Паганель. - Подышать ионами.
Но тогда мы за два часа не успеем взять Владивосток.
- Возьмем! - заверил его дядя Коля, давно карауливший этот момент. -
Заберемся на сопку, которая повыше, и возьмем.
Так мы и сделали. Эскалатор поднял нас на сопку под названием
Голубиная, и сначала мы оказались на маленьком базарчике, на "блошином
рынке", как их называют во Франции, - сказал папа. Здесь торговали вареными
креветками, японскими зонтиками и шерстяными кофточками, магазинными
полуботинками на микропорке, сигаретами "ВТ", болоньевыми плащами и
школьными учебниками. И вообще, наверное, здесь всем торговали, потому что
даже к даме, прогуливающей крохотную японскую собачку, подошли два молодых
человека и серьезно спросили: "Почем?"

- Говорил я вам, что здесь почти Одесса! - ликовал Паганель. - Все
приморские города похожи друг на друга.
Как в Одессе, наверное, к нам подошел гражданин с тонкими усиками,
дружелюбно спросил: "Откуда сами?" А узнав, откуда, посочувствовал: "Из
далекой Сибири, выходит".
А потом мы сидели на самом верху Голубиной сопки, на горячих камнях,
рассматривали в бинокль прекрасный город Владивосток - почти Сан-Франциско -
и ели вареных креветок. Паганель, напрактиковавшийся в своей родной Одессе,
шелушил их с необыкновенным проворством и говорил:
- Завтра мы будем черпать это добро ведрами...
Возле зыбкого деревянного причала покачивались два маленьких катера -
"Мезон" и "Нуклон". Папа и Паганель пришли в непонятное волнение, стали
подталкивать друг друга локтями и перемигиваться.
- Вы чего? - покосился на них дядя Коля.
- Это же элементарные частицы! - кивнул на катера Паганель. - Вот тебе
примета времени! Можешь представить, насколько популярна физика и в какие
области она косвенно проникла.
Дядю Колю этот факт, однако, совсем не восхитил. Хорошо, сказал он, что
ваша чертова физика не проникла дальше, и поплывем мы не на этих лилипутах,
а на судне поприличнее. И дядя Коля ткнул трубкой в третий, пузатый и
крепкий на вид, катер, куда уже шла погрузка:
- На таком хоть в океан.
- Ну, в океан не в океан... - снисходительно сказал папа, пересекший за
свою жизнь три океана.
Большинство пассажиров разместилось на носу катера (на баке - сказал
папа). Сидели на чемоданах, рюкзаках, на железных крышках люков. Некоторые
вскарабкались даже на борт. Тут же играли в прятки два неизвестно чьих
конопатых пацана и толстая бабушка быстро вязала чулок, шевеля губами. У
всех пассажиров, не считая пацанов, были обветренные мужественные лица
бывалых людей. Но прекраснее всех выглядел дядя Коля со своей капитанской
трубкой в зубах.
Сначала катер бежал ровно, но потом его начало покачивать, и тогда