"Николай Самохин. Толя, Коля, Оля и Володя здесь были " - читать интересную книгу автора

Дядя Коля, низко пригнувшись, осмотрел, чуть ли не обнюхал плотный
ковер из цветущей сурепки, пырея, еще какой-то травы и честно признался, что
не видит здесь картошки.
- А я не бачу, шо ты чоловик! - высокомерно сказал дядька.
- Ну, хорошо, - сдался дядя Коля. - Раз, как вы утверждаете, здесь
посажена картошка, мы будем ходить по меже. То есть, я хотел сказать, по
обочине.
И мы двинулись по меже, которая одновременно была и обочиной, потому
что проходила по краю скалистого обрыва, заросшего высокими, почти в
человеческий рост лопухами.
Под лопухами оказались незаметные сверху канавы и промоины, дядя Коля
то и дело оступался, нырял с головой в бурьян и раздраженно бормотал:
- Ах, как мило!.. Чудесно!.. Проехать шесть тысяч километров. Ночевать
на рюкзаках. Голодать, нервничать, мерзнуть. Тонуть в Японском море! И ради
чего?.. Чтобы услышать сакраментальную фразу: "Значит, так и будем топтать
картошку?" Кошмар! Где найти приют и отдохновение?
Когда мы вернулись с водой, посреди лагеря стоял еще не успевший
обсохнуть папа, а у ног его, как на владивостокском толчке, был разложен
первый улов; остроконечные морские звезды и морские ежи. Ежей я не сразу
узнала, потому что до этого видела только одного: он лежит у нас дома, на
серванте, выпотрошенный, засохший, с повалившимися иголочками. А это были
упругие шевелящиеся шары - черные, с длинными сверкающими иголками, и
маленькие серые, похожие на замерзших взъерошенных детенышей этих черных.

- Руками не трогать! - предупредил папа, увидев нас.
- Да-да, руками ни в коем случае, - сказал дядя Коля и тут же схватил
самого большого ежа. - Черт их знает, старуха, может, они ядовитые.
- Положим, ядовитыми они никогда не были, - снисходительно заметил
папа. - Но уколоться можно... Малыш, отойди! - тут же закричал он на меня. -
Можешь потрогать звезду. Об нее, по крайней мере, не уколешься. Заведомо.
Из палатки вылез разомлевший Паганель. Сон не принес ему облегчения, он
по-прежнему чувствовал себя неважно. Превозмогая слабость, Паганель боком
подкатился к папиным трофеям и болезненным голосом начал лекцию:
- Посмотрите на это уникальное сооружение, - пригласил он, поднимая на
ладони ежа. - У него сотни иголок, и каждая имеет самостоятельную подвеску.
На первый взгляд, они шевелятся беспорядочно - не так ли? Но вот я ставлю
его на землю. Обратите внимание, как слаженно они действуют при видимой
хаотичности. Куда он ползет, позвольте спросить? Он ползет не на
северо-запад, а именно на юго-восток - в сторону моря. Потрясающе! Идеальный
луноход! Человечество еще тысячу лет не сможет построить такой механизм.
Тут в глазах у Паганеля появилась какая-то мысль. - Ну-ка, дайте мне
нож! - приказал он, не спуская глаз с ежа, и жестом хирурга протянул в
сторону руку. - Ведь в них должна быть сейчас икра. Черт побери! Икра
морских ежей! Знаменитое тонизирующее средство! Это поставит меня на ноги.
И взяв свой охотничий тесак, Паганель принялся безжалостно крошить
уникальные сооружения природы на глазах побледневшего папы.
- Чувствую прилив сил, - сообщил он после десятого, примерно, ежа. -
Заметно поправляюсь... А вкус какой! Это вам не из баночек. Рекомендую, -
Паганель подцепил икру на кончик ножа и протянул папе. - Можно без соли.
- Кушай, кушай, - сказал папа, отворачивая лицо. - Мы здоровые - нам ни