"Николай Самохин. Время больших снегопадов " - читать интересную книгу автора

отвязался.
А Квасов и Стасик стали пробираться на самый конец стола, к стенке, и
по дороге лягали стулья, чтобы забаррикадировать проход. И когда пробрались
и посмотрели назад, то увидели, что стулья расположились очень хорошо, без
просветов, выставив острые углы.
Они присели и, почти сомкнувшись лбами, потихоньку спели свою любимую:
"Нас оставалось только двое из восемнадцати ребят..."
Стасик дирижировал под столом рукой.
- Как на охоте, старик, - растроганно говорил он. - Правда?
Потом они запели другую, тоже хорошую песню: "Будет еще небо голубое,
будут еще в парках карусели..."
- А-а-а! Вот вы где! - закричали в этот момент разыскавшие их жены.
- Что это они здесь делают? - изнемогая от смеха, спросила жена
Стасика.
- Да это они здесь поют, - ответила жена Квасова.
- А вот мы их сейчас перепоем! - сказала жена Стасика, подбоченившись.
И они, действительно, перепели их, дружно грянув:

Это ничего, что мы с тобою
До сих пор жениться не успели!..

Тогда Квасов решил пойти на кухню - варить кофе.
Oн долго колдовал там над плиткой, но зато сварил настоящий кофе
по-турецки, с аппетитной коричневой пенкой. Хотел уже разлить его по
чашкам - себе и Стасику, когда в кухню влетел хозяин.
- Карамба! - обрадовался он. - Черный кофе! Блеск! Дай попробовать.
Квасов подал ему кастрюлечку. Хозяин попробовал, выплюнул кофе в
раковину, сказал: "Горячий, черт! Пить невозможно!" - и долил кастрюлечку
холодной водой.
- Оставить тебе? - спросил он.
- Не надо, - сказал Квасов, направляясь в комнату. - Пей до дна.
Он вернулся в комнату и сразу увидел, что там назревает что-то
неприятное.
Побледневший Стасик сидел за столом и, пристукивая ладонью, настойчиво
говорил:
- Нет, я был на охоте. Вы что, не верите?.. Я был на охоте! - повторил
он. - Был! И я подстрелил белую куропатку!
- Верно, верно, - захихикал подоспевший хозяин. - Она белая, точно.
Беленькая. Я вчера видел - он ее по проспектику вел.
- Она крашеная, - сказала жена Стасика.
- Так выпьем за крашеных куропаток! - иронически провозгласил кандидат
наук. Он не смотрел на Стасика, но каким-то образом усмехался все-таки в его
сторону.
- А я не буду! - сказал Квасов.
- И это называется мужчины! - прорычала подружка хозяйки. Ее
расплавленное надгрудье вспучивалось протуберанцами, извергалось и
клокотало.
Квасов зажмурился. Он зажмурился так крепко, что даже на минуту оглох.
Когда уши отпустило, Квасов близко услышал голос Стасика:
- Не трогайте человека. Пусть поспит.