"Николай Самохин. Время больших снегопадов " - читать интересную книгу автора

- Пусть он поспит на диванчике, - твердо отвечала хозяйка.
Они отнесли Квасова в соседнюю комнату, положили там на диван и, больно
выкручивая ноги, долго стаскивали ботинки. Квасов терпел. Его несколько раз
перевернули, укладывая поудобнее, поспорили шепотом - снимать ли брюки,
решили не снимать и ушли на цыпочках.
Квасов открыл один глаз. В комнате был полумрак. Возле работающего
телевизора стояло кресло, из-за спинки которого торчали две стриженые
детские головки. Ребятишки смотрели фильм про гадкого утенка.
Квасов тоже стал смотреть. Он смотрел, пока не устал глаз. Тогда Квасов
зажмурил его и открыл другой.
Потом он, кажется, задремал...

Разбудила Квасова хозяйка. Все гости давно разошлись. Только хозяйкина
подружка, уже одетая, стояла еще в коридоре.
Спросонья Квасов не сразу понял, что ему вменяется в обязанность
проводить подружку.
- Твоя уже уехала, - сказала хозяйка. - Да не беспокойся, нашлись у нее
провожатые, - добавила она, поджав губы и тем самым как бы давая понять
Квасову, что и он свободен от обязанностей.
Очнувшийся хозяин подлетел к нему с "посошком". Квасов выпил,
взбодрился, даже почувствовал некоторую лихость. Ему все равно стало, кого
провожать и куда - хоть к черту на кулички.
Такси они поймали быстро. Квасов открыл дверцы - и подружка села,
отмерив ему места ровно столько, чтобы лишь втиснуться рядом.
Почему-то сразу они заговорили на ты. Подружка, размахивая сигаретой,
бурно жаловалась ему на какого-то зануду-режиссера, а Квасов, смутно
понимая, о чем разговор и кто же она, собственно, такая, утешал ее, говоря:
"Да плюнь ты па него, старуха".
На поворотах подружка припадала к нему мягким плечом и слегка
разворачивалась - так что лицо ее оказывалось совсем рядом, и Квасов без
труда мог поцеловать его. Но он был занят другим: все старался понять, чего
это ее так бросает. И наконец сообразил. Подружка сидела в такси, положив
ногу на ногу, и не собиралась менять столь неустойчивой позы. Белое могучее
колено ее возвышалось над спинкой переднего сиденья. Один раз Квасов,
жестикулируя, нечаянно коснулся рукой этого колена - подружка снова
прижалась к нему, хотя никакого виража не было, и глухо сказала:
- Значит, так вот сразу...
Ехать надо было далеко, куда-то на Северный поселок. Подружка забывала
предупреждать водителя о поворотах, отмахиваясь при этом и говоря почему-то:
"Ах, да он знает!"
Но водитель - грузинского вида паренек - не знал. Он проскакивал
перекрестки, а потом зло дергал машину и, разбрасывая руки, кричал:
- Ну, гавары - куда далше?!
Наконец они приехали на эти самые чертовы кулички, к крайнему дому
поселка, недавно построенному, с неубранными еще кучами строительного мусора
вокруг. "Такси отсюда не поймать, - подумал Квасов. - И мечтать нечего". Он
вылез из машины, но дверцы не отпустил, придерживая их рукой.
Подружка, догадавшись, что Квасов не собирается оставаться, снова
сделалась независимой, в глазах ее вспыхнуло прежнее выражение: "Это
называется мужчины!" - и она пожелала непременно сама рассчитаться за такси.