"Максим Самохвалов. Лошадиное лето" - читать интересную книгу автора

показалось, что это движется орудийная башня на линкоре. В
ноздрях кобылы виднелись сопли, а прилипшая там муха отчаянно
жужжала.
Лошадь принялась аккуратно жевать хлеб. Это впечатлило
меня, и я протянул вторую половинку. Лошадь сжевала и ее. Я с
сомнением посмотрел на рюкзак, а потом скормил ей вторую и
третью буханки.
Когда лошадь доела последнюю, восьмую буханку, я оправился
домой.
Возница долго орала мне в след, так как лошадь "села" и
ехать куда-либо решительно отказалась.
Я не знаю, как это такое может быть, ведь лошади это не
собаки, они должны стоять или лежать. А если лошадь села, то
это уже ерунда какая-то, а не лошадь.
Бабка сразу обнаружила недостачу.
- Да ты чего это? Эй!
Я подошел и виновато уставился на полупустой рюкзак.
- Тут всего две!
- Лошадь, - только и успел я сказать, потому что бабка
ударила меня буханкой по голове.
Вечером я долго стоял около реки и жевал сухую, черную от
времени сушку (так как остался без обеда), не переставая
мечтать о настоящем коне.
На следующий день я увидел всадника, скачущего по нашему
выгону.
Офицер верхом на прекрасном сером коне! Подскакав поближе,
он строго спросил:
- Где вяз?
- Какой вяз? - удивился я, не отводя глаз от коня. Тот
высокомерно смотрел на меня и горделиво сгибал переднюю ногу.
- Тут вяз был, - указал на заросли дикой малины офицер, -
куда он делся?
- Дерево? - спросил я рассеянно.
- Дерево, - подтвердил офицер, - вот тут стояло высокое
дерево! Где оно, дурачок?
- Было тут дерево, - кивнул я, - лет десять уже прошло,
как его бабка срубила.
- Как это, срубила?
- На дрова. Оно сухое уже было.
- А ну давай свою бабку! - грозно сказал офицер.
Офицер и бабка стали громко ругаться о дереве, которое,
оказывается, было нанесено на военную топографическую карту как
отметка о высоте или еще что-то. Коня офицер привязал к бузине.
Они с бабкой топтали малину, чтобы разглядеть пенек от
срубленного вяза, а я заскочил на кухню и вытащил четыре
вчерашние буханки.
Подбежал к коню. Тот ел аккуратно, не роняя ни крошки.
Конь съел четвертинку и вопросительно посмотрел на меня.
Я ему дал еще одну, затем еще... В общем, когда конь съел
все четыре буханки, я опять понесся домой и за печкой взял еще