"Максим Самохвалов. Моя пирамида" - читать интересную книгу автора

Hа меня смотрел прищуренный глаз братца, а в руке у него
была чаша, покрытая сценами занесения в пирамиду усопшего
фараона. Внутри плескался яд. Hо, когда я помотал головой,
оказалось, что это просто золотая плевательница, установленная
по моему же приказу. Одно время у меня болел зуб и я
прикладывал к нему кусочки песчаника, чтобы в каменные поры
втягивалась боль.
Я слез со скамьи, кивнул стражникам, и отправился на
кухню.

Кухарка колотила глиняной чашкой по различным предметам,
танцевала, а в окне виднелась освещенная жарким полуденным
солнцем помойка, куда рабы складывали бычьи и лошадиные
скелеты.
В детстве было приятно найти старый, иссушенный солнцем
скелет, вытащить его наружу, устрашиться, поняв, что это
скелет раба из соседней деревни, приползшего из последних сил
на царскую кухню и умершего от вставшей поперек жадного горла
бычьей косточки.
Hа кухне фараона существует свой локальный, бытовой, и
какой-то совершенно ласковый мир. И любая кухарка, гремящая
посудой на фоне освещенной солнцем помойки - строит этот мир
на костях.
Я перехватил еще тепленькую лепешку, запил водой из
серебряного черпака с чеканкой, изображающей приготовления
погребальных блюд, и отправился к себе в комнаты, чинить
церемониальное копье. Лунные лучи отражаются от наконечника и
ядовитые насекомые испугавшись блеска выползают наружу.
Растрепался султанчик из конского волоса, второй от
наконечника, означающий что в моем роду я буду забальзамирован
первым, а править по-настоящему будет следующий за мной брат.
Я привел в порядок копье и поставил его на место. Прилег
на ночную скамейку, пытаясь заснуть, ведь до обеда брата не
будет, а поэтому не будет ни кинжала, ни яда.
Это копье положат рядом со мной.

Две широкие дороги, ведущие к горизонту, а по ним едут
колесницы. У возниц черные щиты. Подбородки закрыты кожаными
воротниками, на руках огромные краги.
Колесницы очень мощные, с жестяными раструбами, загнутыми
вверх. Из раструбов вырывается густой дым.
Скорее всего, это какой-то праздник, потому что около
пирамиды стоят размахивающие руками люди, а также плакальщицы
с большими кувшинами. Hа кувшинах нарисованы черные траурные
волнистые линии, означающие, что скоро кто-то поплывет по
небесному Hилу в царство мертвых. Плакальщицы словно ждали
чего-то важного и трагического в их жизни, и у меня было такое
ощущение, что за это ожидание я несу определенную
ответственность.