"Валерий Самохин. Спекулянтъ 2: Убить дракона" - читать интересную книгу автора

достаточной для выкупа любимой. О том, что в колоде европейской политики
появился новый джокер, молодому запорожцу известно не было.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Легкий экипаж пролетел по Диван йолу от султанского дворца Топкапы,
сооруженного на площади, где когда-то находился древний акрополь Византия, в
сторону Андрианопольских ворот и повернул на северный берег Золотого Рога -
в Галату, район иностранных посольств. Пугая разжиревших голубей, коляска
лихо притормозила перед особняком, отстроенным в вычурном стиле "лалэ".
Сухощавый смуглолицый аскери торопливым шагом пересек обширный ухоженный
парк - уменьшенную копию версальского - и взбежал по каменным ступеням
резиденции французского представительства.
- Срочное послание от эфенди Салима-оглы.
Тайный агент кефинского асес-баши - начальника уголовной полиции -
достал из кармана свиток, запечатанный сургучом, и передал его секретарю
посольства.
- Больше он ничего не передавал?
Ив Костилье ловким движением фокусника материализовал в руках глухо
звякнувший кошель и вопросительно взглянул на стамбульского чиновника.
- Люди фон Рексина что-то вынюхивали, - нехотя выдавил аскери.
Профессия шпиона наложила свой отпечаток на османского подданного - речь его
была лишена обычных для Востока витиеватых изысков.
Костилье задумчиво почесал наманикюренным мизинцем длинный породистый
нос: сообщение оказалось неожиданным. Прусский посол фон Рексин был близким
другом личного банкира короля Франции - английского финансиста Баркера,
который влиял не только на политику Версаля, но и выделял значительные суммы
на подкуп падишаха и его окружения. Интрига закручивалась в невероятную
спираль. Тайный агент, тем временем, получив вознаграждение, развернулся и
скрылся в тенистой аллее парка.
- Ведьма! - в который раз сегодняшний вечер пожаловался барон де Тотт
неслышно подошедшему секретарю.
- Хорошенькая ведьма, - внес поправку в реплику патрона Костилье.
В просторной зале для официальных приемов, застекленной цветными
витражами, украшенной изразцовыми панно и искусно выполненными бронзовыми
канделябрами играла незнакомая музыка. Звонкую мерную дробь нагары оплетали
кружева чарующих звуков кеманы, дальней родственницы кремонских скрипок,
родившихся искусством мастера Страдивари. Пронзительная флейта отражалась
пленяющим эхом от мраморных сводов, внося в очарование праздника колдовскую
нотку вальса венского леса. Примолкшие на минуту французы, затаив дыхание
слушали бессмертное творение еще не родившегося Штрауса - в этом мире оно
звучало впервые.
- У меня складывается впечатление, что я уже не глава миссии, - горько
посетовал на коварную судьбу посол.
Костилье благоразумно промолчал. Поманив пальцем слугу, он молча
показал на бутылку красного вина. Дождавшись, когда лысый турок наполнит
фужеры, секретарь положил на инкрустированный черненым серебром столик
запечатанный свиток.
- Что это? - спросил барон, не отрывая вожделенного взгляда от дальнего
угла залы.