"Наталья Саморукова. Сезон охоты на падчериц " - читать интересную книгу авторадеревянной столешнице росла гора идеально нарезанных помидоров, моркови,
лука, цукини и баклажанов. Такое ощущение, что каждый кусочек, прежде чем отрезать, тщательно выверяли по линейке. - Этому вас тоже в кружке для девочек научили? - Я с неприкрытым восхищением косила глазами то в сторону шкварчащей и издающей немыслимо восхитительные ароматы духовки, то в сторону огромной чугунной кастрюли, куда сестры слоями загружали овощи, пересыпая их какой-то желтой приправой и прокладывая тонкими пластинками замороженного жира. - Разумеется, - кивнула головой Анна. Или Мария. - Это блюдо называется "Последняя ночь в Рио-де-Жанейро". Хотите, поделимся рецептом? - Ну...- неуверенно протянула я, - пожалуй... - Хорошо, мы вам потом его запишем. Божественно вкусно! Пожалуй, они даже слегка поскромничали. Чудо, что в этот вечер у меня не случилось заворота кишок от обжорства. Запив ужин, которому позавидовали бы Гаргантюа с Пантагрюэлем, доброй порцией густого красного вина, я провалилась в самый безмятежный за последнюю неделю сон. *** - Фима, а вы хорошо говорите по-английски? - спросила я, когда мы спустились вниз. С минуты на минуту должно было подъехать такси. Девочки замешкались в квартире. - Хуже, чем занимаюсь сексом, - оскалился он. - Нехорошо подсматривать. - Случайно вышло, простите, - не стала отпираться я. - Так все неожиданно вышло. А как же репутация девочек? - Ну как же... Они говорили... - Ты слушай их больше. Они еще и не такое наговорят. Репутация! Клейма негде ставить на их репутации, - зло бросил он и резко отвернулся. В стремительно короткие сроки ему удалось напялить на себя прежнюю равнодушно-благонадежную личину. Когда девочки вышли из парадного, он уже был стопроцентным охранником с неуместной семитской внешностью, но вполне русскими повадками. Глава 6. Что они делали на острове Сан-Микеле и почему отправились туда ночью? Венеция была последним городом нашего маршрута и последним местом, где бы я хотела оказаться в январе. Здесь было не просто холодно. Здесь было как в насквозь мокрой одежде. Романтический город, что и говорить. Мне он показался скорее бутафорским, чем красивым. Впрочем, я готова была вручить приз зрительских симпатий тому декоратору, который все это придумал. С воображением у него все было в порядке. Венеция не была шикарной, она даже не была мало-мальски ухоженной и симпатичной. Больше всего она мне напоминала не слишком молодую даму, одетую в винтажные одежды. Она была нелепа, она отчаянно кокетничала, занавешивая руины фасадов вывесками бутиков и кофеен. И все-таки сердце восхищенно замерло, когда, миновав шумный вестибюль вокзала, мы ступили на каменную мостовую. Здесь пахло морем, веселым пороком, здесь слышались крики чаек, плеск воды и редкие удары весел вместо |
|
|