"Наталья Саморукова. Сезон охоты на падчериц " - читать интересную книгу автора

колючками кактус.
А Лешки, несмотря на позднее время, дома не было. На автоответчике
сдержанное сообщение, чтобы к ужину не ждала. Вот и приехали. Я снова
схватила в охапку Вениамина и горько заплакала над своей незавидной долей.
Как же ужасно чувствовать себя никому не нужной. Как же паршиво, когда
мужчина, без которого не мыслишь и дня своей жизни, отделяется от тебя
стеной. И из-за кого? Из-за крашеной кошки Леночки? Да пропади все пропадом,
если некоторые люди настолько тупы! Веня, уже привычный к моим истерикам,
покорно висел у меня на руках.
Вдруг слезы моментально высохли. Где-то поблизости я почувствовала
присутствие другого человека. Ощущение было совершенно отчетливым. Кто-то
замер. Там, за дверью. Кто-то внимательно слушал, что происходит в квартире.
Слушал и раздумывал, примеривался. С недавних пор нервы мои были так
оголены, что я видела и слышала порой гораздо больше, чем следовало. Тихо,
стараясь едва касаться пола, я вышла в коридор. Выключила свет и открыла
внутреннюю дверь. Господи, даже Марго сейчас нет рядом. Опять где-то
шляется. Не дыша, приблизилась к глазку. Оттуда, с той стороны на меня
кто-то смотрел. На площадке было темно, хотя когда я возвращалась домой,
свет горел. Едва живая от страха, я отпрянула от двери, и в то же самое
время в замочную скважину вставили ключ. Раздумывать было некогда.
Я опрометью кинулась к балкону, попутно прихватив плед, кота и
поросенка. Теодор, наплевав на конспирацию, заверещал, а потом извернулся и
укусил меня за плечо чуть не до крови. В двери завозились активнее. Видимо,
действовали не ключом, а отмычкой. Распахнув балкон - была не была, - вышла
в ледяную ночь. Прикрыв дверь, вжалась в стену и на секунду перевела
дыхание. Четвертый этаж, не так уж и высоко, если прыгать. А можно
попробовать перебраться к соседям. Для этого придется перемахнуть полметра,
разделяющие наши балконы. Неужели не справлюсь? В квартире между тем кто-то
уже был. Он медленно шел по коридору, вероятно, осматриваясь.
В гостиной вспыхнул свет, осветив высокую фигуру в черном пальто.
Пальто было подозрительно знакомым. Да и фигура тоже. Дожила... Лешку не
узнала. Но господи, на кого он был похож! Да он пьяный!
Я бессильно опустилась прямо на снег, которым был усыпан бетонный пол
длинного и узкого балкона. Рыдания буквально душили меня. Теодор и Веня
растерянно бродили рядом по чахлому снежку, оставляя за собой тонкие цепочки
следов. Господи, до чего я дошла - боюсь каждого шороха, психика ни к черту,
готова прыгать в окно, и все почему? Потому что меня довели! Потому что
никто меня не жалеет! Никому нет дела до моих страданий. Только я сама и
могу себя пожалеть, только я сама еще и осталась у себя.
Лешка растерянно бродил по квартире, то и дело натыкаясь с пьяных глаз
на углы и мебель.
- Настя, а ты где? - спрашивал он, удивленно оглядываясь. Телевизор
работает, ботинки валяются у входа... Куда же я подевалась? - Насть, ты на
меня обиделась? Я дурак, Насть, я такой дурак. Да чтоб ты знала, я дурак! Но
я хороший дурак, правда, ну скажи хоть ты, а?
Лешка задушевно общался с зеркалом, рассказывая тому, как фигово у него
на душе, как я его совсем забросила, пропадаю целыми днями на работе. А ему
что остается? Общаться с Леночкой?
- Ленка у меня хорошая девка, но тоже такая дура! Молодая еще,
глу-у-упа-а-ая-а-а! - изливал он душу своему отражению. - Настя-а-а-а... Она