"Юрий Самсонов. Стеклянный корабль" - читать интересную книгу автора

Но чтобы это стало возможно, следовало проделать весь путь до города
пешим порядком - таково было непременное условие, откуда-то ему известное!
И впрямь: должен был кто-то проторить туда хотя бы, тропинку для всех
прочих - а кто еще станет этим заниматься!
Случалось при таких бесплодных посещениях очутиться опять перед
заклятой дверью, понимая со страхом, что отворить ее нельзя: за нею кто-то
прятался!..

***

Как же одолеть всю длинную дорогу, не умея перебраться через жалкую
речушку?
Худо было, что в новых снах молодой человек обыкновенно не помнил
своих прежних попыток, вынужден был все начинать сначала, все повторять,
покуда, можно догадаться, не менялся в чем-то сам, поступая в итоге
неожиданно для себя.
Однажды, наказав себе, как обычно, решительно ринуться в реку, он
вместо того вдруг остановился и начале нее вглядываться.
В прозрачной, чуть желтоватой водице под берегом колыхались темные
водоросли, белели камешки, затем дно сразу уходило вглубь, во мрак, и там
дальше было... Нет, страшнее: не было больше ничего, или... - он так и не
сумел этого выразить, но понял, что удерживает его только собственный
страх перед этой рекой, страх, быть может, небеспричинный, во всяком
случае, застарелый!..
Запись в этом месте делается сбивчивой и довольно бестолковой:
поминается какая-то лодка, в ней старик - это он сам, но никакая лодка в
переправе не участвовала... Разумеется, лишнее требовать здесь логики,
однако весьма похоже, что герою нашему снились иногда одновременно
различные сны, сны во сне! Подобное будет описано и позднее. Во всяком
случае, старик и лодка - образы, читатель убедится, - достаточно
многозначительные, чтобы: не оставить их без упоминания, хотя автор
дневника говорит о них вскользь и глухо: он еще не знал всего, что знаем
мы...
"Будь что будет, - сказал он себе. - Чего нам бояться, вперед!"
Речушка и впрямь сделалась никудышной - узенькой, просто ручьем, и словно
бы всегда такой была! Шаги он уж на той стороне, идет песчаною косою.
Он, вспомнил о реке и захотел оглянуться. "Не оглядывайся!" -
закричало вдруг все в нем. "Пустяки", - подумал он не без самодовольства.
Оборотился.
Ямки следов на песке заполнялись водою. Страх, испытанный в детстве,
овладел им опять... Оставленный позади берег лежал, облокотясь о бездну,
мрачная глубь которой зловеще рдела, словно в ней затонул включенный
фотографический фонарь.
Обратный путь, с тоской понял он, заказан ему теперь навеки, и
странствовать он должен также вечно.
Зеленые холмы с каждым шагом его отдалялись, покуда не пропали из
виду вовсе.
Вокруг простирался заросший бурьяном пустырь.

***