"О'Санчес. Побег от ствола судьбы на горе жизни и смерти (фрагмент)" - читать интересную книгу автора

его, нет, не лягавые. От соседнего куста, сплошь усыпанного чем-то белым,
шел мягкий и чистый аромат - там рос жасмин. Но Гек не знал как пахнет
жасмин, да и не подозревал о существовании растения с таким названием. А вот
запах гнили и плесени из погреба был хорошо ему знаком - так пахло его
детство и дома и вне его.
Из глубины погреба, снизу на ступени, пробивался тусклый сырой свет,
Оттуда, опять же на итальянском, последовало приглашение:
- Сюда, быстро... Да пригнись, не то башку расшибешь!
" С чего они взяли, пидоры, что я понимаю их язык? Так можно подумать,
что я уже в окрестностях Рима, а не в Марселе..." Гек непонимающе глянул на
шофера, тот качнул подбородком в сторону ступенек и, тихо прикрыв дверцу
машины, пошел следом. Третий так и остался сидеть на своем месте - молча и
не шевелясь.
Гек взял направление на голос, пробуя ногами ступени. Он сразу про себя
решил, что не понимает сказанного и ориентируется только на интонацию, а
потому предпочел "расшибить башку", впрочем, постарался сделать это
аккуратно, так что шишка на лбу хотя и кровоточила, но угрозы для здоровья
не представляла...
Ссадину смочили мерзко пахнущей сивухой, в которой Гек без труда узнал
ирландский виски; продезинфицировав ранку таким образом, ее залепили
пластырем.
Строго говоря, хлопотал и оказывал первую помощь только шофер -
смуглый и суетливый парень лет двадцати, на затылке у которого уже созревала
будущая плешь. Он-то уверенно поднырнул в знакомом месте и остался невредим.
Другой же присутствующий, мясистый детина лет тридцати пяти, тщательно
прикрыл за ними дверь погреба, изнутри больше похожего на бомбоубежище,
защелкнул ее на два оборота ключа, плюхнулся на стоящий у входа трехногий
табурет, закурил темно-коричневую сигаретку и, покуривая, стал терпеливо
ждать, пока водила исполнит роль медсестры. Это напоминало сценку, где
подрядчик доставил клиенту мебель на дом и, в надежде на чаевые, усердно
протирает пятно, случайно попавшее на полированный бок во время перевозки.
- Откуда ты, парень? - вдруг спросил Гека толстый. Видя, что тот не
отвечает, он перешел на английский и повторил:
- Ты откуда, мальчик?
- Не твое собачье дело, - уклонился от ответа Гек, рассматривая в
настенное зеркало заклеенный пластырем лоб.
- Однако, - успел он при этом подумать - толстый-то, похоже,
землячок. Он уже успел оправиться от шока, вызванного тревожащими
изменениями в четком и недвусмысленном сценарии и спешно оценивал
обстановку. Нечто неуловимое для сознания в акценте ли, в манере одеваться
или в чертах лица нового знакомца подсказывало Геку, что перед ним
соотечественник.
Но чем в данную минуту это могло ему помочь? Ближайшие часы и минуты
занимали его гораздо сильнее, чем воспоминания о родимом крае, в котором из
всего многообразия на долю Гектора выпадали в основном помойки. Серьезность
ситуации не вызывала сомнений. Геку что-то не доводилось слышать об
извинениях за допущенную бесцеремонность и вмешательство в чужие дела в тех
кругах , где правили бал Дудя и другие гангстерские дядьки. Там все вопросы
предпочитали решать силой, хотя на словах превозносили разум и способность
договориться полюбовно. Понятно, что дядькой становился далеко не всякий