"Шмиэл Сандлер. Мой любезный Веньямин" - читать интересную книгу автора

экспертов, тем более что речь шла о душевно больном человеке.
Дело благополучно закрыли, но меня не оставляло тревожное чувство. В
глубине души я был убежден, что здесь что-то нечисто, и чем больше я
вчитывался в Уилловы записки, тем более зрело во мне это убеждение.
За неделю до несчастного случая, я посетил больного Уилла и он сказал
мне, что перевел на мой счет пятизначную сумму в долларах. Тогда я был
просто ошеломлен - откуда у пьяного попрошайки такие сумасшедшие деньги,
теперь же, когда его не стало, я ощущал моральный долг непременно самому
разобраться в загадочных причинах его гибели.
Честно говоря, разбираться я стал бы, даже если бы он не оставил мне
денег. С того времени как он попал в больницу, я чувствовал себя отчасти
повинным в постоянно преследовавших его неудачах.


Глава вторая

В Холонских подворотнях

Теперь, когда прошло столько лет, я не могу уверенно сказать, при каких
обстоятельствах я впервые встретил Уилла Иванова. То ли это было после
пьяной драки, когда Уиллу разбили голову, и я отвел его полуживого домой.
То ли в пабе адона Фридмана - человека весьма знаменитого в нашем городе.
Уилл заглядывал в его питейные заведения и мы вполне могли там встретиться.
Но кажется мне, что впервые я увидел Уилла на похоронах его отца -
Константина Сергеевича Иванова. Уж очень убивался парень над гробом
родителя и это мне запомнилось.
Более всего, однако, я помню сами похороны. Они были очень уж пышные и
как отмечалось на страницах местных русскоязычных газет " с оттенком
излишней помпезности"
На панихиде присутствовало много русских. Среди них два человека бывшие в
свое время почетным членами общества "Знание", и еще несколько лиц
представляющих объединение выходцев из Средней Азии.
Константин Сергеевич Иванов был в Ташкенте не пророк, конечно, но лицо
весьма авторитетное. В Израиле жизнь его не сложилась, он спился и
проживал в ужасающей бедности.
Человек европейской культуры, он не понимал левантийскую ментальность
сефардских евреев (несмотря на то, что мать его принадлежала к этому
славному колену), взъярился на страну, запил и превратился в злобного
антисемита.
Его пышные похороны финансировало "Объединение выходцев из Средней Азии",
председателем, которого он состоял некоторое время.
Отец Константина Сергеевича, и дед Уилла, Сергей Константинович
Иванов-Голубкин был потомственный дворянин, увлекшийся идеями Владимира
Ульянова, функционер, которого партия направила устанавливать Советскую
власть в Узбекистане.
В Ташкенте он женился на бухарской еврейке дочери кокандского масло
заводчика, жертвовавшего немалые суммы в пользу большевистской партии.
Сергей Константинович был вхож в дом партийного мецената и именно здесь
юная и кареглазая Рахель поразила воображение пожившего уже в свое
удовольствие революционера.