"Владимир Михайлович Санги. Семиперая птица " - читать интересную книгу автора

рыбой. Галя любит эти руки. Когда училась в педучилище вдали от родного
посёлка, она остро чувствовала, как ей не доставало сильных рук матери. Они
приходили к Гале, когда она ложилась спать. Нежные руки убаюкивали её...
Мать ступила на склон бугра. Из-под ног потекла струя песка. Но рыбачка
легко переступила и через секунду уже была на твёрдой прибойной полосе
берега, обнажившейся в отлив.
Как треск ледяного панциря в мороз, раскалывает тишину резкий звук - у
причала заводят мотор. Пузатые со вздёрнутыми носами лодки-моторы тянут к
дальним тоням караваны неводников и рыбниц.


Дед Лузгин вёл лодку к острову Хой-вызф. Этот остров издавна известен
тем, что на его прибрежной отмели водятся крупные таймени.
Дедушка целый год не выезжал к Хой-вызфу: не было особой нужды. А теперь
есть причина: надо же показать ребятам места обитания тайменя. Да и пора
посвящать их в тайны охоты и рыбной ловли. Они, конечно, каждый день торчат
на берегу с колхозными рыбаками. Но те ловят только сельдь, которая идёт в
залив косяками. А таймень косяками не ходит. Вот его и не ловят рыбаки.
Дедушка решил угостить ребятишек вкусной пищей предков. На днях уезжает
Галя, дочь младшей сестры Лузгина рыбачки Ласкук. Уезжает далеко. Она
говорит: если даже ехать на самой быстрой упряжке собак, много месяцев уйдёт
на дорогу. Глядишь, где-нибудь застанет лето, и придется ждать нового снега.
Туда и обратно двумя зимами не обернёшься. А если идти пешком...
Скоро уедет и Колка. Он, правда, приезжает домой на каникулы. Но четыре
месяца разлуки - это не выйти во двор и вернуться. Оба - и Галя, и
Колка - очень любят нежное мясо крабов, густую, как кисель, похлёбку из
кеты и морской капусты, варёные ракушки.
В школе детей кормят супами, кашами, мясными консервами, картошкой,
компотами и всякими другими мудреными кушаньями. Эта пища вкусна, но она
несерьёзна, думает дед. Рша-дурш - кровавый шашлык у костра - вот это
пища. Правда, дети приезжают из интерната подросшие и здоровые. Привыкли
нивхские дети к русской пище. Привыкли. Ну что ж. Времена другие - и пища
другая. Да и люди сегодня не такие, как прежде. Многие умеют управлять
машинами. Лузгин раньше полагал, что только русским подвластны эти железные
чудовища. Ан нет, и нивхи, оказывается, могут с ними сладить. Новые
времена - новые люди!
И тут в памяти всплыл Паргин - сын Лузгина, отец Колки. Печально
налились глаза деда. Морщинки-трещинки ещё резче обозначились на его
коричневом обветренном до жухлости лице. И он, ссутулившись, поёжился, хотя
было не холодно. Паргин был отличным рыбаком и отличным борцом. На всех
праздниках выходил победителем в нивхской борьбе. Не было никого в селении
сильнее Паргина. Зимой на лесозаготовке, спасая товарища, он угодил под
лиственницу. Крепко его помяло. Около года пролежал Паргин в больнице.
Выписавшись, снова стал помогать в колхозе, хотя получал пенсию, говорил, не
может жить без работы.
Но теперь он часто болел. Иногда бывало так плохо, что казалось -
смерть рвёт когтями его тело. Но Паргин говорил Лузгину: "Ничего, отец, мы
народ не из хлипких. А вот посмотришь на Колку лет через девять-пятнадцать.
Это будет другой человек. Совсем не такой, как мы. Колка станет врачом. Он
изгонит из человека все недуги". Паргин почему-то считал, что врач - самая