"Евгений Санин. Первый Рубикон (Юлий Цезарь, Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

старых жилищ, с незапамятных времен разбросанных вдоль всех римских
дорог.
Обеспокоенный поведением вольноотпущенника и тем, что на скрип
подъезжавших колес из дома не выбежал радушный хозяин, Цезарь
осмотрелся и, увидев костер, решительно направился к нему.
*Милиарии - столбы или просто большие камни, устанавливаемые на
римских дорогах через каждые 1000 шагов.

- Не велено отходить от повозки, господин! - умолял его Беот,
ковыляя сзади, словно неверная тень. - Нельзя туда...
От костра донесся приглушенный стон, и Цезарь прибавил шагу.
- Кто здесь? - окликнул он.

- Помогите... - донеслось в ответ.
У костра лежали два связанных человека в изорванных тогах.
Цезарь при помощи Эгея повернул их лица к огню и едва не вскрикнул
от неожиданности, узнав давних друзей своей семьи - отца и сына
Кальвиниев.
Прославленный полководец Кальвиний-старший и подававший немалые
надежды своим ораторским искусством Кальвиний-младший лежали, связанные
веревками, словно последние беглые рабы.

- Кто вас так?! - воскликнул Цезарь, пережигая горящими головешками
веревки.
- Сулланцы!.. - прохрипел Кальвиний-старший, с облегчением растирая
затекшие руки.

- Как! Они были здесь?!
- Они и сейчас тут!
- Что?!- оглянулся на попятившегося возницу Цезарь.

- Да, да, - уныло подтвердил Кальвиний-младший. - Здесь у них
сборный пункт сыщиков и агентов. До пыток они держат захваченных у
костра, а после режут, как свиней, и бросают в общую яму, Нас узнал твой
раб и вместе с сыщиком привел сюда...
- Негодяй! - разогнулся Цезарь, бросая в Беота пылающую
головешку. - Эгей, придуши его!
- Как? - замялся грек. - Прямо здесь? Руками?!
Беот сорвался с места и бросился бежать.

- Эх, ты! - услышав, как захлопнулась дверь за бывшим возницей,
накинулся на Эгея Цезарь. - Упустить такого мерзавца!..
- Ну, вот и все! - с горечью усмехнулся Кальвиний-младший.-
Напрасно ты трудился, развязывал нас. Сейчас они вывалят из дома, и...
- Напрасно? - озираясь, переспросил Цезарь и вдруг радостно
воскликнул. - Ну, нет! Мы еще сумеем постоять за себя!


- Вчетвером против четырех десятков воинов? На открытой местности,
безоружные против мечей и стрел? Нет, Цезарь, это тебе не Фермопильское