"Евгений Санин. Колесница Гелиоса (исторический роман) " - читать интересную книгу автора

"Мы согласны на переговоры только в том случае, если вести их будет
Тиберий Гракх. Мы помним его отца, который был у нас наместником, и слышали
о молодом Тиберии, что он не только смел, но также честен и справедлив".
Манцин дал согласие, и, благодаря нашему Тиберию, армия была спасена.
Римляне получили наконец право отступления, правда, ценой заключения союза
между Римом и Нуманцией. В старые добрые времена Тиберия встретили бы в Риме
с благодарностью за спасение соотечественников. Но ты ведь знаешь, сколь
"благороден" и "благодарен" твой муж! Снедаемый завистью, он настроил сенат
против Тиберия и отцы-сенаторы отказались утвердить мирный договор. Обвинив
Манцина в измене интересам государства, они, по наущению Эмилиана, выдали
бывшего консула испанцам! И пожилой человек, словно раб, в одной рубашке, со
связанными за спиной руками целый день простоял перед воротами Нуманции. Но
благородные варвары отпустили его, не желая признавать расторжения
договора...
Если бы не мои связи, не помощь Аппия Клавдия, - та же позорная участь
изгнанника ждала и Тиберия. Он был спасен. Но, испытав на себе неодолимую
силу сената, утратил всякое желание бороться с ним. А какие планы у него
были до этого! С каким жаром, бывало, рассказывал он нам с Гаем о тех
неизгладимых впечатлениях, которые дала ему поездка в Испанию. Проезжая
через Италию, он увидел, как осиротела вся эта страна, где вместо
трудолюбивых крестьян работали теперь на полях одни рабы в оковах. Он все
говорил о том, как слабеет римское войско, как опускаются пришедшие в Рим
крестьяне, занимаясь доносами и собирая милостыню вместо того, чтоб воевать,
захватывая новые провинции, собирался аграрной реформой раз и навсегда
изменить существующее положение... А я с радостью замечала в его глазах тот
самый "огонь", который делал, по словам матери, Сципиона неотразимым и
который так воспевали поэты.
И вот сенат отбил у Тиберия всякое желание действовать...
После стычки с ним я перестала узнавать своего сына. Даже растущая
слава его ровесника и соперника в ораторском искусстве Спурия Постумия, так
больно задевавшая Тиберия раньше, казалось, уже не волновала его. Скорее по
привычке, чем по велению сердца, он изредка посещал бесплодные занятия в
сципионовском кружке. Сдружился с живущим так же просто и скромно, как и он
сам, Марком Октавием, воспитанным, но слабохарактерным молодым человеком. А
после того как у Тиберия с Клавдией родился сын, и вовсе позабыл о будущей
славе и весь отдался семье...
В отчаянии и упреках сыну протянулся последний год. И вот я дождалась
этих Луперкалий, где меня принародно назвали тещей Сципиона!..
Признаюсь тебе, первый раз я пожалела о своем отказе Птолемею. И не
потому, что напрасно принесла в жертву вашему воспитанию свою молодость. Не
потому, что была бы сейчас царицей и божественные почести окружали меня. А
лишь потому, что Египет так далек от Рима, что там проще сносить такой
позор...
Мудрый Блоссий!* Он единственный, кто понял меня в ту минуту без слов.
Подойдя ко мне, он показал глазами на мирно беседовавшего с Марком Октавием
Тиберия и сказал:
______________
* Блоссий - философ-стоик из Кум, воспитатель и друг Тиберия Гракха.

"Успокойся, твой сын еще вознесется выше Эмилиана, который будет