"Евгений Санин. Колесница Гелиоса (исторический роман) " - читать интересную книгу автора

сохранившим следы жестоких пыток.
- Так ты инвалид! - разочарованно протянул Луций, жестом разрешая
незнакомцу войти в комнату. - Кто такой? Почему назвался моим другом?
Не отвечая, незнакомец сделал несколько уверенных шагов. Не как нищий
калека, - как хозяин встал посреди комнаты и обвел угрюмым взглядом яркие
картины на стенах, статуи, уставленный яствами кедровый стол, отделанные
черепаховыми панцирями ложа.
Удивление гостей сменилось гневом, когда инвалид столкнул на пол
пьяного клиента и, усевшись на его место, бесцеремонно потянул к себе
серебряное блюдо с кусками холодной говядины.
- Ах ты, бродяга! - первым очнулся Луций. - Наглеть в моем доме?!
Последний раз спрашиваю: как твое имя и что тебе здесь нужно?
Незнакомец, не торопясь, выпил кубок вина, взял рукой кусок мяса и
усмехнулся, не сводя глаз с хозяина:
- Не признаешь, Луций?
Пропорций вздрогнул - таким знакомым показался ему этот голос.
Безусловно, он видел раньше этого человека, и видел часто, только другим и
совсем не в этой одежде...
Сузившимися глазами он впился в его лицо, думая про себя: нет, это не
из старых клиентов, не покупатель, не ответчик в суде...
Инвалид же, насладившись растерянностью на лице хозяина, с усмешкой
продолжал:
- А ведь было время, когда ты почитал за счастье иметь такого друга,
как я, и на званые обеды приглашал меня одного, чтобы я не дышал одним
воздухом с этими пиявками!
Незнакомец кивнул головой на вскочивших со своих мест клиентов. Все они
бросились к Луцию, требуя наказать бродягу за неслыханную наглость, но,
увидев, как меняется лицо патрона, в испуге остановились. Действительно,
Пропорция трудно было узнать. Подбородок его отвис, глаза расширились и были
готовы вылезти из орбит.
- Ти-и-ит?! - веря и не веря, прошептал он.
- Ну, наконец-то! - усмехнулся инвалид, вальяжно откидываясь в своей
грязной тоге на персидские подушки.
Это было невероятно. Появись сейчас в доме Пропорция сам царь Аттал с
отказом завещать свое царство Риму - и то он не был бы так изумлен,
раздавлен, уничтожен.
Живой Тит Максим, его самый крупный и безжалостный кредитор, возлежал в
его комнате, на его ложе! Но где же тугие щеки, налитые плечи, грузная
фигура этого некогда богатейшего человека Сицилии? Искалеченный, высохший
старик с голосом Тита Максима смотрел на него цепким, насмешливым взглядом.
Луция бросило в пот от мысли, что теперь ему придется расставаться с
миллионом сестерциев, который он привык считать своим, получив известие о
смерти Тита. После недавнего ограбления пиратами двух триер, которые они с
Квинтом, как нарочно, загрузили самыми дорогими товарами, у него, кроме дома
с рабами, и оставался лишь этот миллион...
- Тит! Ты... - через силу улыбнулся Пропорций, думая о том, что он
теперь нищий, и все его мечты о сенаторской тунике останутся пустыми
мечтами, потому что ему теперь никогда не дотянуть до сенатского ценза. - Но
ведь ты... тебя же...
- Как видишь, жив! - оборвал его кредитор, берясь за новый кусок