"Владимир Санин. Когда я был мальчишкой (повесть) " - читать интересную книгу автора

понял, что у Федьки был ум философа. Быть может, сейчас он сказал бы
по-иному, что-нибудь вроде того, что "время необратимо", но это уже
не то.
Да, прошлого не вернуть, и никогда мне больше не быть
мальчишкой. Я могу надеть короткие штаны, но они уже будут называться
шортами; я могу постричься "под нулевку", но это будет лысина; я могу
залезть в соседский сад и потрясти грушу, но это будет воровством.
Все будет не так. Назад можно перевести часы, но не время. Все
мы, хотим того или нет, меняем молодость на опыт, силу на знание.
Сначала мы этим гордимся, потом делаем вид, что гордимся и, наконец,
откровенно сожалеем о безвозвратно ушедшем. Ибо мы, как скряги, живем
на жалкие проценты с капитала, имя которому - молодость.
Но я вовсе не собираюсь хныкать по этому поводу. В наш
реалистический век уже не найдешь на земле волшебных источников, в
которые входят дряхлые старцы, а выходят молодцы с розовой кожей.
Детство - это путешествие, которое никому не удалось совершить
дважды.
Одно и то же мороженое нельзя съесть два раза, говорил Федька.
Но для того, чтобы взглянуть на прошлое из-за моего письменного
стола, не нужны волшебные машины Уэллса и Рэя Брэдбери.
Воспоминания - вот телескоп, через который мы видим прошлое, видим
издали, многого не различая в тумане, но все-таки видим.

ДЯДЯ ВАСЯ

Отец работал на машиностроительном заводе начальником цеха. На
этом заводе он начинал еще до революции учеником слесаря, отсюда в
1919-м он ушел на гражданскую войну и год спустя возвратился обратно
с врангелевской пулей в бедре и с партийным билетом в кармане
гимнастерки.
На заводе отца уважали, и мама очень этим гордилась. Она прощала
ему то, что он жил в цехе больше, чем дома, и то, что по воскресеньям
у него вечно были авралы,- прощала потому, что сама жила судьбой
родного завода, на котором, она, тогда еще молодая работница,
познакомилась с веселым, острым на язык рабфаковцем, ставшим ее
мужем. И отец тоже гордился мамой: не всякая жена позволит, чтобы в
квартиру чуть ли не ночью вваливался добрый десяток друзей, которые
курили махорку, выпивали два самовара чаю и до хрипоты шумно
обсуждали заводские дела, положение в Германии и события в Испании. А
мама не только позволяла, но и сама участвовала в спорах, время от
времени призывая лишь кричать потише, чтобы не разбудить детей.
Хотя уже прошло много лет, один ночной разговор я отчетливо
помню до сих пор.
На заводе был цех по ремонту танков, и несколько раз в год
проверять его работу приезжал военпред, Василий Павлович.
Об этом человеке я должен рассказать прежде всего, потому что с
его именем крепко связаны последующие события.
Василий Павлович, дядя Вася, был другом отца по гражданской
войне, и когда он навещал завод, то останавливался у нас. В петлицах
у него было по ромбу, на поясе в деревянном футляре висел именной