"Владимир Санин. Наедине с Большой Медведицей" - читать интересную книгу автора

уважение.
- Видишь? - взволнованно воскликнул он. - Это - след человека!
Я охотно согласился, поскольку этот след был мой. Вася сухо попросил
меня не забегать вперед, чтобы не сбивать его с толку.
Мы бродили по лесу минут сорок. За это время Вася отыскал несколько
десятков следов Таниных ног, примятых ею веток, мест, где она отдыхала, и
даже деревьев, на которые она зачем-то взбиралась. Наконец я потерял
терпение и решил испробовать испытанный дедовский способ:
- Таня, ay! Ау, Таня!
- Ку-ку! Ку-ку! - послышалось в ответ.
- Карр! Карр!
Мы с недоумением оглянулись. Вася вскрикнул: о его нос стукнулась
шишка.
- Ку-ку! Ку-ку!
- Урр! Урр! Урры!
Лес заполнился какими-то странными звуками. Они неслись со всех сторон.
Вася вытащил нож и тревожно оглянулся. Мне тоже стало немножко не по себе.
- Таня, ау! - хором закричали мы.
- Я здесь, помогите! - послышался тонкий голос откуда-то слева.
Мы бросились туда. Никого.
- Спасите! - слабый голос позвал нас назад.
- Урр! Урр! Урры! - зловеще прозвучало справа.
- Медведь! - пискнул Вася. - На дерево, быстрее! Я бы никогда не
поверил, что два взрослых и давно не имевших практики человека с такой
быстротой могут вскарабкаться на березу. Но мы это сделали за каких-нибудь
двадцать секунд, не больше. И, только усевшись на толстый, надежный сук, мы
обрели спокойствие и взглянули вниз. Рядом с нами, на небольшой полянке, в
окружении зажавших рты мальчишек сидела Таня. Она ела ягоды, доставая их из
лукошка, и с беззвучным смехом смотрела на нас. Поняв, что она уже
разоблачена, Таня показала нам язык. Под обидный смех ее лейб-гвардии мы
медленно, соблюдая достоинство, сползли с дерева.

ГИМН УХЕ

Николай пришел, гордо неся на веревочке двух окуней. Не таких больших,
как Нинин, но все-таки двух порядочных окуней. На мой вопрос, где он купил
эту рыбу, Николай не ответил. Он сделал вид, что не слышит, и предложил
немедленно варить уху. Он настоял на том, что варить будет сам, потому что
мы можем все испортить. Мы охотно согласились, но тут же выяснилось, что
Николая не поняли. Он будет только варить уху, но потрошить рыбу, разжигать
костер и заниматься прочей черной работой должны мы. Сам Николай берет на
себя главную часть работы, требующую руки мастера. Жены запротестовали, но
Николай - я это видел впервые в жизни - был неколебим. Он твердо стоял на
том, что варить уху - дело мужское, рыбацкое, и он не позволит всяким неучам
вмешиваться. За "неучей" он по предложению Тани принес извинения, но не
отступил ни на шаг. Он едко высмеял Нину, когда та захотела содрать с рыбы
чешую: оказывается, в чешуе самый вкус! Он наорал на Таню, когда она
пыталась рыбу разрезать: оказывается, ее нужно варить целиком. Тихий и
флегматичный Николай был неузнаваем. Он поднял дикий крик из-за лаврового
листа, который мы долго не могли найти, и буквально лез на сосну, когда