"В.Сапарин. Объект 21" - читать интересную книгу автора

- А ну, поворачиваем! - скомандовал инженер. - Да поживее, если мы не
хотим очутиться в открытом море.
Я развернул лодку и поставил ее носом против течения. Геннадий
Степанович налег на весла. Но было уже поздно: течение тащило нас с огромной
силой.
Дерево гнулось в могучих руках инженера, жалобно поскрипывали уключины.
Пот выступил у него на лбу. Не имея возможности смахнуть его рукой, Смирнов
встряхивал головой резким движением, словно хотел боднуть невидимого врага.
Выражение крайнего ожесточения появилось на его лице.
Но лодка стояла на месте. Затем она двинулась и медленно пошла...
кормой. Течение тянуло ее к выходу из бухты.
- Врешь, - упрямо хрипел инженер. Он взмок уже весь, майка стала серой.
Я посмотрел в ту сторону, куда несло нашу лодку. Между окружавших бухту
гор, круто спадавших к воде, блестела гладкая выпуклая поверхность. Струи
течения, сойдясь вместе, сливались здесь в тугой пучок, холмом
вспучивающийся в тесном проходе. Мне показалось на миг, что гигантское
колесо, скрытое водой, бешено крутится в узких каменных воротах и верхняя
его часть, сверкая металлическим ободом, выглядывает между скалами.
- Держи на середину! - крикнул инженер, переходя на "ты".
Он продолжал грести. Я понимал, что делал он это для того, чтобы лодка
не потеряла совсем способности к управлению.
Навалившись на кормовое весло, я старался править в середину потока,
чтобы лодку не разбило о скалы.
В одно мгновение наше суденышко подлетело к ободу колеса, вращающегося
между скалами, поднялось на его вершину; мимо моих глаз пронеслись черные,
почти отвесные, влажные в нижней части каменные стены, и следующим оборотом
колеса нас выбросило в открытое море.
В тот момент, когда мы проносились в скалистом коридоре, я случайно
взглянул на своих спутников. Мне врезалось в память бледное острое лицо
Голубенцова. Он был, может быть, только чуть-чуть бледнее обычного. Пальцы
его вцепились в борта лодки так, что суставы побелели. Фигура была
неподвижной, только губы шевелились.
Что он шептал? Шлюпку вынесло в более спокойные воды, и, замедляя
скорость, она уходила все дальше от опасного места.


III

Инженер сидел не шевелясь, расслабив плечи. Он отдыхал.
Голубенцов, к которому вернулось обычное его спокойствие, созерцал
окрестности с видом туриста, попавшего в интересное место.
"Ладно, - подумал я. - там, в коридорчике, небось, труса спраздновал..."
Я понимал, почему именно Голубенцов переживал опасность сильнее других.
Еще во время войны я много раз замечал, что люди, занятые делом, например
зенитчики, стреляющие по воздушному врагу, обращают гораздо меньше внимания
на опасности, чем люди, ничем не занятые, которым в силу обстоятельств
ничего другого не остается, как ожидать, куда упадет бомба. Из нас троих мы
со Смирновым были так заняты спасением лодки, что у нас просто не оставалось
времени на переживания. Другое дело - Голубенцов: его положение пассажира в
данном случае было самым невыгодным.