"В.Сапарин. Оранжевый заяц" - читать интересную книгу автора

сопки, на скале, и снисходительно, как казалось снизу, смотрел на нас.
Геодезист не мог простить ему нашей неудачи. Несмотря на большое расстояние,
он приложился, долго и тщательно выцеливал и, наконец, спустил курок.
Затем он полез в гору, заявляя, что не может быть, чтобы он не попал.
Как известно, в своей меткости убеждены все охотники, и мы не особенно
удивились такому утверждению.
Мы же разбрелись по пади и стали палить во всякую дичь, которая попадала
в поле нашего зрения.
Когда мы, набродившись в редколесье, собрались, наконец, на общий
привал, у моего пояса болталось несколько птичек, точное название которых я
затруднился определить, когда стрелял в них. Все они оказались рябчиками.
Мои товарищи тоже явились с трофеями. В этом благословенном краю, очевидно,
просто невозможно было очутиться без добычи. Один приволок даже огромного
глухаря, чертившего по земле распущенным крылом.
- Целый табун их пасся на болоте, - объяснил он, махнув рукой в сторону
ручья, вытекавшего из пади, - клевали голубику. Я сшиб одного, остальные
улетели вон на те деревья.
Деревья были далеко: на вершине соседней сопки. Никто не соблазнился и
не возымел желания карабкаться туда за дичью. Все устали.
Мы устроились теперь общим лагерем в две палатки. Добровольные кулинары
принялись за приготовление обеда.
- А где Макаров? - вспомнил вдруг кто-то.
Охотник пропал.
...Иннокентий Иванович не явился к обеду. Не вернулся он в лагерь и к
вечеру, когда мы собрались уже трогаться в обратный путь.
Мы выстрелили несколько раз залпами и пробовали кричать хором.
Лежащие вокруг сопки глушили все звуки словно подушками.
Мы выслали разведчиков в ту сторону, куда ушел охотник. С разведчиками
ушел и Николай Степанович.
Прошло часа два. В лесу уже окончательно стемнело. Кто-то из дежуривших
у костра (мы развели его побольше, чтобы наши товарищи, когда будут
возвращаться, увидели пламя издали) заметил:
- Что это там? Вон вдали...
Между стволов деревьев мелькало светящееся пятно. Оранжевое пятнышко
катилось по дну пади, как сказочный колобок.
Фосфоресцирующий в ночном мраке зверь, нагоняя, вероятно, ужас на
обитателей тайги, скакал прямо на костер.
Через минуту заяц остановился у лопаты, которую Николай Степанович,
уходя, воткнул в землю около костра. Машинка светилась, как дорожный знак,
освещаемый автомобильной фарой.
"Нашел Иннокентия Ивановича, - писал Николай Степанович, - пришлите
сапог побольше. Он вывихнул ногу".
Как выяснилось, геодезист подранил козла, и это показалось нам самым
удивительным, так как попадание с такого расстояния было на пределе
возможностей ружья. Но козел ушел, а преследовавший его охотник оступился и
растянул сухожилье.
Сапог не лез Иннокентию Ивановичу на распухшую ногу (он его снял, а
надеть уже не смог).
Мы послали с зайцем самый большой сапог, какой только нашелся у нас, а
заодно бинт и полфляжки водки. Заяц послушно умчался. Издали он был похож на