"Анджей Сапковский. Владычица озера (Часть 2, главы 7-12)" - читать интересную книгу автора

сидение под телегой?
Рев и гул нарастали.
- Все, - сказал Анди Бибервельд.
И снова оказался прав.
С расстояния в четверть мили, из-за холмов и из-за леса, сквозь рев и
лязг железа о железо до обозников долетел четкий, чудовищный, вздымающий
волосы на голове звук.
- Кавалерия. - Бибервельд облизнул губы. - Кавалерия напоролась на
пики...
- Ттт... только, - выдавил побледневший Заика, - ннне зна... в чем у них
тттам лллошади провинились... у кккурвиных ддетей!

Ярре неведомо уже который раз стер губкой написанную фразу. Прикрыл
глаза, вспоминая тот день, тот миг, когда столкнулись две армии. Когда оба
войска, словно разъяренные сторожевые псы, кинулись друг другу на горло,
схватились в смертельной хватке.
Он искал слова, которыми можно было бы это описать.
Напрасно.

Клин конницы с разгона врезался в квадрат пехотинцев. Словно гигантский
кинжал дивизия "Альба" крушила все, что защищало доступ к живому телу
темерской пехоты - пики, копья, алебарды, дротики, рубели, щиты. Словно
кинжал дивизия "Альба" врезалась в живое тело, и полилась кровь. Кровь, в
которой теперь топтались и скользили кони. Но острие кинжала, хоть и
врезавшееся глубоко, не коснулось ни сердца, ни какого-либо другого
жизненно важного органа. Вместо того чтобы разорвать и разрезать на части
темерский квадрат, клин дивизии "Альба" вошел в него и споткнулся. Увяз в
эластичной и вязкой как смола толпе пешего люда.
Вначале это выглядело неопасно. Голова и фланги клина состояли из
элитных тяжеловооруженных рот. Клинки и мечи ландскнехтов отскакивали от
щитов и блях, как молоты от наковален, невозможно было добраться и до
защищенных ладрами17 лошадей. И хотя то один, то другой латник все же падал
с коня (либо вместе с конем), мечи, топоры, чеканы и шестоперы
кавалеристов укладывали напирающих пехотинцев прямо-таки штабелями, и
увязший было в пехоте клин дернулся и начал вбиваться глубже.
- Альбаааа! - Младший лейтенант Девлин аэп Мсара услышал крик оберштера
Эггебрахта, прорвавшийся сквозь рев, вой и ржание. - Вперед, "Альба"! Да
здравствует император!
Конники рванулись, рубя, давя и полосуя. Из-под копыт визжащих и
хрипящих лошадей летели плеск, скрип и хруст.
- Альбаааа!
Клин завяз снова. Ландскнехты, хоть и прореженные и окровавленные, не
поддались, нажали, стиснули конников тисками так, что затрещало. Под
ударами алебард, бердышей и боевых цепов надломились и остановились
латники первой линии. Поражаемые двурогами и пиками, стаскиваемые с седел
крючьями гизарм и рогатин, безжалостно избиваемые железными кистенями и
палицами кавалеристы дивизии "Альба" начали умирать. Врезавшийся в квадрат
пехоты клин - еще недавно грозное, безжалостно калечащее железо, увязшее в
живом организме, - теперь больше напоминал ледяную сосульку, зажатую в
огромном крестьянском кулаке.