"Анджей Сапковский. Мир короля Артура" - читать интересную книгу автора

популярна всюду, поскольку тогдашний французский язык, так называемый
langue romaine, был в то время языком всей цивилизованной Европы - другие
языки и сочинения только еще зарождались. Старофранцузский язык
использовался и был популярен в Британии задолго до вторжения Вильгельма
Завоевателя. В битве под Гастингсом англосаксонские и франко-норманнские
рыцари взаимно крыли друг друга по-французски.
Кретьен де Труа (1135 - 1183), придворный поэт Марии Шампанской,
известнейший трувер, начал эксплуатировать Камелот исключительно как фон к
первой сцене - здесь начинались приключения, отсюда рыцари отправлялись в
поход - Артур благословлял их и больше в повествовании не появлялся.
Важнее были рыцари.
Кретьен написал целый ряд рифмованных романов о "благородных
рыцарях". Большинство из них ("Тристан", "Эрек и Энида", "Клижес", "Ивэн")
имеют аналоги в виде возникших в тот же период версий валлийских романов и
эпосов, но, по правде говоря, до сих пор неизвестно, кто у кого "списывал"
- Кретьен у анонимных валлийцев или же наоборот. Но, как бы то ни было,
корень был явно один и тот же - кельтская мифология. Песни кельтских
бардов, которые они исполняли (по-французски!) в замках англо-норманнских
рыцарей, переправлялись в континентальную Европу и становились там не
менее популярными, чем в Англии. Помните "Крестоносцев" Зофии
Коссак-Щуцкой, сцену, в которой бард Роберта Нормандекого поет песнь о
"Кеусе, добром виночерпии"? 1097 год, Первый Крестовый поход, ни Кретьен
де Труа, ни Джефри Монмаутский еще не родились, но эту песнь никак нельзя
считать литературным анахронизмом. Деяния Артура и Кэя и вся matiere de
Bretagne могли быть крестоносцам известны. Однако Коссак-Щуцкая все же
допустила в этой сцене временную неточность, и даже две, к тому же
серьезные. Мы к этому еще вернемся.
А вот действительно оригинальным, созданным Кретьеном "от корней",
следует признать роман "Ланселот, или Рыцарь на телеге" "Вариант:
"Ланселот Рыцарь Телеги".". Он нас заинтересует, учитывая новаторское
включение в схему легенды этого важного для сюжета рыцаря и его любви к
супруге Артура, королеве Гвиневере. Роман Кретьена воспевает известную и
впоследствии канонизированную историю похищения королевы коварным князем
Мелеагантом и освобождение ее геройским Ланселотом Озерным. Ланселот,
потеряв боевого коня, вынужден спешить на выручку королеве,
воспользовавшись крестьянской телегой. Отсюда и название романа. В те
времена роман должен был чертовски возбуждать рыцарей и выжимать слезу из
васильковых глаз дам - ведь для человека, посвященного в рыцари, езда на
телеге была чудовищным позором! Кто-то из замка Мелеаганта, видя
приближающегося Ланселота, воскликнул: "О, рыцарь на телеге! Вероятно, его
вешать везут!" Романный Ланселот не моргнув глазом перенес этот срам,
пожертвовав ради любимой дамы гордостью и рыцарской честью, потому что
обожал горячо и искренне. Кретьен умел "пощипать" аудиторию. Это свойство
великих бардов!
А Кретьен де Труа был бардом великим. В его исполнении Артуровская
легенда впервые становится литературой. Искусством. Тематика и
направленность отходят на второй план, главными становятся форма и манера
повествования - la conte. Voila Ie grand contour!
"Персеваль, или Легенда о Граале" ("Perceval on contes del graal"),
последнее произведение Кретьена, - снова серьезный вклад поэта в строение