"Жозе Сарамаго. Еванглие от Иисуса " - читать интересную книгу автора

только опростать, но и вылизать чашку, уже снова стучался в калитку -
вернуть пустую посуду и поблагодарить за милосердие. Мария открыла: нищий
стоял прямо перед нею, неожиданно огромный - гораздо выше ростом, чем
показалось ей вначале, так что, быть может, и впрямь накормленный досыта
человек разительно отличен от голодного, - и лицо его как бы озарилось
внутренним светом, глаза засверкали, а невесть откуда налетевший ветер вдруг
раздул и взметнул ветхие его лохмотья, и помутившемуся на миг взору тряпье
это предстало богатым и пышным нарядом, во что поверить, конечно, дано тому
лишь, кто при этом присутствовал. Мария протянула руки, чтобы принять у
нищего глиняную чашку, которую причудливейшая игра по-особенному
преломившихся солнечных лучей заставила вдруг заблистать чистейшим золотом,
а в ту минуту, когда чашка переходила из рук в руки, раздался трубный глас,
тоже невесть откуда взявшийся у жалкого попрошайки: Да благословит тебя Бог,
жена, да пошлет Он тебе детей, да избавит Он их от доли, что выпала тому,
кто стоит пред тобой, чья жизнь исполнена горестей, кому некуда приклонить
голову. Мария по-прежнему держала чашку перед собою, словно чашу для
подаяния, словно ждала от нищего милостыни, и тот, ничего более не объясняя,
нагнулся, взял пригоршню земли и, протянув руку над чашкой, дал земле
медленно просыпаться сквозь пальцы, после чего произнес глухо и гулко:
Глина - ко глине, прах - ко праху, земля - к земле, все, имеющее начало,
обретет и конец, все, что начинается, родится из окончившегося. Мария,
смутившись, спросила: Что означают эти слова? А нищий ответил: Жена, во
чреве своем носишь ты сына, только эта участь и уготована людям - начинать и
кончать, кончать и начинать. Как же ты узнал, что я беременна? Чрево твое
еще не растет, но, когда дитя зачато, по-особому блестят глаза матери. Но
тогда муж мой должен был бы по глазам моим понять, что я понесла от него.
Быть может, взгляды ваши не встречаются. Скажи, кто же ты такой, что знаешь
это ни о чем не спрашивая меня? Я ангел, только никому не говори об этом.
В эту самую минуту блистающее одеяние вновь стало отрепьями, а
исполинская фигура съежилась и усохла, словно ее опалило языком пламени, и
чудесное это превращение свершилось как раз вовремя, и сразу после того, как
Мария и нищий благоразумно отстранились друг от друга, ибо в дверях дома,
привлеченный голосами, звучавшими более сдавленно и глухо, чем водится это в
обычной беседе между бродягой, попросившим подаяния, и хозяйкой, появился
Иосиф, встревоженный тем, что беседа эта затянулась. Чего еще ему от тебя
было надо? - спросил он жену, а та, не найдясь, что ответить, повторила
слова нищего:
Глина - ко глине, прах - ко праху, земля - к земле, все, имеющее
начало, обретет и конец, все, что начинается, родится из окончившегося. Это
он тебе сказал? Он. И еще сказал, что дитя, нерожденное, но зачатое, придает
глазам женщины особый блеск. Ну-ка, погляди на меня. Гляжу.
Глаза твои и вправду блестят необычно, сказал Иосиф. А Мария ответила:
У тебя будет сын. Сумеречное небо между тем стало синеть, обретая первые
краски ночи, и видно стало, что со дна глиняной чашки исходит черный свет,
окутывая лицо Марии, меняя его черты, и глаза ее теперь будто принадлежали
женщине намного старше ее годами.
Значит, ты беременна? - спросил наконец Иосиф. Беременна, ответила она.
Что же ты раньше не сказала? Как раз сегодня собиралась, ждала, пока ты
отужинаешь. А тут вот и пришел этот бродяга? Да. Что еще он тебе сказал,
больно долго вы с ним разговаривали. Сказал, что Господь пошлет мне столько