"Жозе Сарамаго. Еванглие от Иисуса " - читать интересную книгу автора

вскинута, но смотрит он не на небо. Эта горделивая осанка, этот печальный
лик могут принадлежать только Иосифу Аримафейскому, а вовсе не Симону из
Кирены, как можно было бы подумать, поскольку, согласно протоколу экзекуции,
сей последний, понужденный помочь преступнику донести орудие казни до места,
где совершилась она, потом пошел своей дорогой и гораздо более был озабочен
теми неприятными последствиями, которые сулило ему невольное его опоздание,
чем смертными муками распятого. Да-да, именно Иосиф из Аримафеи звали того
добросердечного и состоятельного человека, что вызвался заплатить за могилу
и за погребение в ней главного из троих казненных, но за свое великодушие он
не был причислен к лику святых или хотя бы присно-блаженных, и потому ничто,
кроме чалмы, в которой он в свое время хаживал по улицам, не обвивает его
голову, не в пример той склоненной долу женщине на переднем плане, чьи
распущенные волосы осенены нимбом вечной славы, очень похожим на домодельное
кружевце. Эту женщину на коленях, конечно, зовут Мария, потому что нам
заранее известно: все женщины, что сойдутся здесь в этот час, носят это имя,
и только одну в дальнейшем мы станем называть Магдалиной, чтобы отличить от
всех прочих, хотя каждый, кто хоть чуточку осведомлен о самых элементарных
житейских понятиях, с первого взгляда и так узнает в ней пресловутую
Магдалину, ибо лишь женщина с бурным, как у нее, прошлым решилась бы в столь
трагическую минуту появиться в платье с таким глубоким вырезом и лифом до
того узким, что пышные округлости приподнятых, открытых и выставленных
напоказ грудей неизбежно притягивают к себе жадные взгляды проходящих мимо
мужчин, невольно рискующих впасть во грех плотского вожделения и навечно
погубить свою душу.
Тем не менее лицо ее говорит о глубочайшей скорби, а поникшая фигура -
о муке, которую испытывает ее душа, пусть и заключенная в столь
соблазнительную телесную оболочку, и потому оговоримся сразу: будь эта
женщина и вовсе нагишом, мы все равно обязаны были бы отнестись к ней со
всем мыслимым уважением и почтительностью. Мария Магдалина, если это она, с
невыразимым словами состраданием держит и вроде бы собирается поцеловать
руку другой женщины, которая простерта на земле, словно лишилась последних
сил или ранена насмерть. Ее тоже зовут Мария - вторая в порядке появления и
первая, самая что ни на есть первая по значению, если судить по тому, что в
нижней части композиции отведено ей самое центральное место. Видны лишь
заплаканное лицо и бессильно уроненные руки - все прочее скрыто под
бесчисленными складками покрывала и туники, подпоясанной грубой, как можно
угадать, веревкой. Она старше первой Марии, и это главная, хоть и не
единственная причина того, что вокруг ее головы сияет нимб более сложной и
замысловатой формы - о чем, будучи спрошен, я, человек, хоть и не слишком
сведущий относительно званий, рангов и иерархии, бытующих в этом мире, все
же взял бы на себя смелость заявить. Да и потом, если вспомнить, сколь
широко распространились изображения, подобные тому, о котором я веду речь,
то лишь инопланетянин - при условии, что на этой иной планете не происходило
время от времени или сейчас не происходит впервые нечто схожее, - так вот,
лишь этот инопланетянин, существование которого и представить-то себе почти
невозможно, не знает, что убитая горем женщина - это вдова плотника Иосифа,
произведшая на свет многочисленных детей, из которых по воле судьбы или
того, кто этой волей управляет, только один процвел и прославился, причем не
слишком - в земной своей жизни и невероятно - по смерти. Склонясь налево,
Мария, мать Иисуса, - того самого, о ком только что было упомянуто, -