"Жозе Сарамаго. In Nomine Dei " - читать интересную книгу автора

СЦЕНА ПЕРВАЯ

(Холодный день. Вот-вот выпадет снег. Мюнстер уже взят в осаду. Во
всем чувствуется мрачное и тревожное настроение. Проходят группы
вооруженных людей - мужчин и женщин, обороняющих город.)
ХОР ГОРОЖАН: Подобно тому, как в небесной битве, предшествовавшей всем
прочим войнам, ангелы Господни сражались с демонами Люцифера и одолели их,
так мы, божьи избранники, обороняем и защищаем Мюнстер от натиска легиона
бесов под водительством епископа Вальдека, повинующегося новому Люциферу -
папе римскому. Но если в начале времен, для того, чтобы человек, смертное
существо, мог подвергаться и противостоять искушению, не захотел Бог
уничтожить зло, то ныне, когда уже близится конец времен, Он требует
полного уничтожения всех, кто противится Его воле, сколько бы их ни было. С
тем, чтобы земля очистилась от греха, и ко второму пришествию Христа на ней
жили только праведники. Руки, которые сжимают наши мечи и которые заряжают
наши пушки, - это не наши руки, но руки ангельские. Ибо грядет последняя
битва, и Господь дарует нам свою силу.
(Все уходят. На сцене остаются четверо - МАТТИС, КНИППЕРДОЛИНК, ЯН ВАН
ЛЕЙДЕН и РОТМАНН.)
МАТТИС: Слышали, что говорили они: "Грядет последняя битва, и Господь
дарует нам свою силу." Но если она, Господня сила, бесконечна, нам остается
только увидеть, какую частицу этой бесконечной силы составляют воли
человеческие, способные взять её, чтобы потом обратить на пользу Его делу.
Господь должен знать, до какого предела, вооружась отвагой и верой,
способны дойти избранные Им.
РОТМАНН: Что ты хочешь этим сказать? Мы - в Боге, мы - с Богом, наши
тела и наши души принадлежат ему, и не может быть у нас воли, которая не
была бы Его волей. Мы - Его уста и Его язык, и Его зубами мы вопьемся в
глотку Его врагам.
КНИППЕРДОЛИНК (МАТТИСУ): Господь не за тем привел тебя в Мюнстер,
чтобы ты спас город, а за тем, чтобы ты обрел в нем спасение. Вспомни тобой
же и произнесенные слова о четырех столпах, на которых воздвигнется новый
алтарь Христов. Но ты и Ян ван Лейден, люди со стороны, не стали бы такими
столпами и вообще ничем бы не стали без тех, кто по воле Господа уже возник
здесь задолго до вашего прихода. И потому не вздумай сомневаться в людях,
которых почтил своим доверием Он.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Вы оба неверно истолковали опасения Маттиса, ибо я, как
его первый ученик и апостол, знаю наверное и совершенно точно: он питает к
вам только добрые чувства. Но он боится, что узы родства, дружеские
привязанности или добрососедские отношения, словом, все, из чего слагается
уклад жизни, отуманят ваш разум, ослабят вашу руку, когда придет час
беспощадно выпалывать и выбрасывать вон из Мюнстера сорную траву.
РОТМАНН: Я не приказываю тебе, Ян Маттис, подвергнуть нас испытанию,
ибо один Господь вправе сделать это. Но если и в самом деле по воле Его
суждено стать тебе мерилом нашей твердости, скажи - чтo Он хочет, чтобы мы
сделали? Но если ниспосланный тебе дар пророчества ты используешь во зло,
если обманешь или ошибешься, Господь поразит тебя немотой в этот самый миг.
МАТТИС: Господь не может обмануть себя самого, а потому, когда он
будет вещать моими устами, не будете обмануты и вы. Пусть отсохнет мой язык
и, пав на землю, извивается там как змея, которая обманула Еву, а потом