"Жозе Сарамаго. In Nomine Dei " - читать интересную книгу автора

велений, покажет, кто ты и кто мы, какие труды нас ожидают, славу или позор
уготовил нам в неизреченной мудрости своей Господь с самого первого дня.
Слышу - будто грохнула тяжкая, железом окованная дверь: то перевернулась
страница, на которой записаны в Книге Мира наши имена.
РОТМАНН: Все мы будем призваны, сказал Господь.
КНИППЕРДОЛИНК: Будем трудиться так, чтобы все мы были избраны.
Десницей своей Господь укроет нас и обережет, шуйцей своей низвергнет он в
бездну наших врагов.
РОТМАНН: Да станет на земле город Мюнстер подобен алтарю. Вспомним,
что сказал Гедеон Богу: "Если Ты спасешь Израиля рукою моею, то вот, я
расстелю здесь, на гумне, стриженую шерсть: если роса будет только на
шерсти, а на всей земле сухо, то буду знать, что спасешь рукою моею
Израиля, как говорил ты. На другой день, встав рано, он стал выжимать
шерсть и выжал целую чашу росы. И сказал Гедеон Богу: не прогневайся на
меня, если ещё раз скажу и ещё только однажды сделаю испытание над шерстью:
пусть будет сухо на одной только шерсти, а на всей земле пусть будет роса.
Бог так и сделал в ту ночь: только на шерсти было сухо, а на всей земле
была роса." Жители Мюнстера, близок день, когда на наши головы выпадет
Божья роса. Станем же подобны шерсти, расстеленной Гедеоном, напитаемся
словом Божьим, чтобы в тот час, когда исполнится срок выжать наши души,
могла бы доверху наполниться Господом чаша Господа.
КНИППЕРДОЛИНК: А католики окажутся в этот час сухи - сухи душой и
телом, ибо горька и холодна кровь, которая течет в их жилах, это кровь
сатаны.
(Из дверей собора выходят католические богословы и прихожане.)
ХОР СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ: Придет день - и ты дорого заплатишь за эти
поносные слова и за эту хулу, Книппердолинк.
КНИППЕРДОЛИНК: Заплачу за все. За слова, которые уже произнес, и за
те, что только ещё вымолвлю когда-нибудь. Заплачу за слова и за дела - за
те, которые уже совершил, и те, что только ещё предстоят мне. Но у меня
один заимодавец - Господь мой, тогда как вы душою и телом в долгу у сатаны.
ХОР СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ: Будь ты проклят, приспешник Лютера. Оскорблять
Божью Церковь - то же, что оскорблять самого Бога, но если Он по воле Своей
может простить нанесенное ему оскорбление, то Церковь, твердыня Его и
крепость, всегда должна истреблять своих обидчиков.
РОТМАНН: Почему? По-вашему получается, что церковь выше Бога?
КНИППЕРДОЛИНК: Если Бог прощает, то разве возможно, чтобы не прощала
церковь?
ХОР СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ: Во имя Божье простит и церковь, но если
оскорблен сам Бог, то неотвратимая кара церкви настигнет оскорбителя в мире
сем, в земной жизни. И неважно при этом, каков будет там, в вечности,
окончательный приговор Бога.
РОТМАНН: Бог есть прощение.
ХОР СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЕЙ: Но доколе же должна церковь ждать, что Бог
выразит свое прощение. Нам ясно видны коварство и злоба, таящиеся в ваших
сердцах. Вы твердите, что предаете себя в руки Бога, и воображаете, будто
сумеете вырваться из наших рук.
РОТМАНН: Бог в конце времен сделает выбор между вами и нами. Но здесь
и сейчас, на обетованной земле Мюнстера, вознесем мы стяг непокорности. Мы
отвергаем ваши понятия о том, что литургия будто бы есть жертвоприношение,