"Жозе Сарамаго. Каменный плот " - читать интересную книгу автора

ночь носился по Серберу огромный, ростом с дерево, пес о трех головах - и
носился при этом молча.
Тогда же - ну, может, раньше, может, чуть позже - когда Жоана Карда
провела вязовой палкой черту по земле, по берегу моря - дело было к вечеру,
когда рокот волн становится еле слышен, словно мимолетный, беспричинный -
так, ни о чем - вздох, прогуливался некто, отрекомендовавшийся впоследствии
Жоакином Сассой, шел себе вдоль по берегу, там как раз, где мокрый песок
переходит в сухой, и, время от времени наклоняясь, подбирал то раковину, то
клешню краба, то зеленое волоконце водоросли - кому из нас не случалось
убивать время таким образом? Карманов у него не было, сумки он с собой не
взял, складывать находки ему было некуда, а потому, когда трофеи уже в
руках не умещались, он бросал их в воду: да вернется в море то, что морю
принадлежит, а земле останется земное. Но нет правил без исключений, и
Жоакин Сасса, заметив впереди, на сухом песке, камень поднял его -
увесистый и плоский как диск, но неправильной формы, а будь он подобен
другим, гладеньким и аккуратным, которые будто сами собой ложатся между
указательным и большим пальцами, швырнул бы его Жоакин Сасса в море, с
детской радостью следя, как подскакивает, несколько раз вспарывая водную
гладь, выныривает и наконец, потеряв первоначальное ускорение, камень этот,
пущенный его умелой рукой, но будто обладающий собственной расчисленной
судьбой, выжженный солнцем, мочимый лишь дождями, погружается, уходит в
темную бездну, где будет миллион лет ждать, когда это море, испарившись,
либо отступив, вернет его на сушу ещё на миллион лет, чтобы дать времени
время выпустить на берег другого Жоакина Сассу, который, сам того не зная,
повторит размах и бросок, и не стоит твердо заявлять: Не стану я этого
делать, ибо твердости и надежности нет даже и в камне.
На южном побережье, в этот час кто-то напоследок окунается в ещё
теплое море, кто-то плывет, играет с мячом, подныривает под волну, или
лежит на надувном матрасе или, почувствовав, как побежали по коже первые
мурашки приближающегося вечера, подставляет тело прощальной ласке солнца,
которое задержится на горизонте на одну секунду - самую долгую из всех,
потому что мы глядим на него, а оно позволяет на себя глядеть. Но здесь, на
северном пляже, где Жоакин Сасса сжимает в пальцах камень, такой тяжелый,
что уже руки устали его держать, задувает холодный ветер, и солнце уже
наполовину погрузилось в море, и даже чаек уже не видно над волнами. Жоакин
Сасса швырнул камень, рассчитывая, что он пролетит лишь несколько шагов,
ну, разве что не у самых ног упадет, каждый из нас обязан трезво оценивать
свои силы, хоть здесь и нет зрителей, которых позабавит незадачливый
дискобол, он и сам готов над собой посмеяться, но вышло не так, как
задумано: темный тяжелый камень взвился в воздух и плашмя упал в воду,
отскочил, ударившись о поверхность её, взлетел или подпрыгнул, как угодно,
снова упал, снова подпрыгнул и улетел черт знает куда. Как же это так,
подумал тогда в растерянности Жоакин Сасса, как это я, слабосильный,
ухитрился зашвырнуть такой тяжелый камень так далеко в уже потемневшее
море, и как жаль, что никто этого не видел и некому сказать мне: Ай да
молодец, Жоакин Сасса, это прямо для книги Гиннеса, я свидетель, такое не
каждый день бывает. Расскажи я об этом, мне не поверят. Поднялся из моря
высокий фонтан вспененной взбаламученной воды: это камень наконец упал в
море, и от точки его падения пошли концентрические круги: всем нам с
детства известно такое природное явление. Жоакин Сасса отскочил подальше, и