"Бенедикт Михайлович Сарнов. Пришествие капитана Лебядкина (Случай Зощенко) " - читать интересную книгу автора

(Николай Олейников)
Наиболее последовательным из учеников капитана Лебядкина, с легкостью
усвоившим не только его космогонию, но и его мораль, был Александр Тиняков.
Широкую и всеобъемлющую лебядкинскую формулу "Плюй на все и
торжествуй!" Тиняков развернул и конкретизировал, недвусмысленно и подробно
разъяснив, на что именно он плюет и как именно намерен торжествовать:

навстречу мне гробики полные,
В каждом - мертвец молодой.
Сердцу от этого весело, радостно,
Словно березке весной!

Вы околели, собаки несчастные, -
Я же дышу и хожу.
Крышки над вами забиты тяжелые -
Я же на небо гляжу!

Может - в тех гробиках гении разные,
Может - поэт Гумилев...
Я же, презренный и всеми оплеванный,
Жив и здоров!

Тут, пожалуй, уместнее вспомнить даже не капитана Лебядкина, а другого
персонажа того же Достоевского:

Свету ли провалиться иль мне чаю не пить? Я скажу, что
свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить.

Да, это он, "подпольный человек" Достоевского, вышел из своего подполья
непосредственно на арену Истории. Вышел и заговорил в полный голос.
Заговорил даже стихами:

Скоро, конечно, и я тоже сделаюсь
Падалью, полной червей,
Но пока жив - я ликую над трупами
Раньше умерших людей.

Животная эгоистическая радость по поводу того, что кто-то умер, а я вот
пока еще жив, присуща человеку. Она свойственна не только отребью
человечества. В той или иной степени это чувство может испытать каждый. Но
рано или поздно в сознании нравственно нормального человека это чувство
неизбежно вытесняется другим, более высоким: чувством трагического равенства
всех живущих перед лицом смерти, сознанием, что колокол звонит по тебе.
Именно оно, это высокое чувство своей причастности всему роду человеческому,
и было во все времена источником и предметом поэзии.
Конечно, поэзия говорила людям не только это. Она говорила и другое.
Она говорила, например:

Мертвый в гробе мирно спи,
Жизнью пользуйся живущий...