"Евгений Сартинов. Золото на крови" - читать интересную книгу автора

рядом с баней, нарубить дров, притащить из тайги сосновых лап на пол, для
чистоты и запаха, развести костер и раскочегарить его до такого состояния,
когда раскаленный до красноты камень превращал пролитую на него воду в
небольшой атомный взрыв. При этом надо было опасаться угарного газа. В
первый раз я с непривычки хватанул его сполна, и голова у меня трещала еще и
на следующий день.
Да, чуть не забыл! Веников приходилось заготавливать штук тридцать, это
на двадцать-то человек! Еще бы, заядлых парильщиков в бригаде хватало. В
первую очередь шли самые остервенелые: Иванович, Потапов, Андрей. Всего в
бане помещалось шесть человек. Остальные ждали на улице, в самом большом в
этом мире предбаннике: от Урала до Камчатки. Все они с завистью
прислушивались к взрывам пара и реву довольных артельщиков. Неизменно кто-то
из второй очереди поднимал крик:
- Эй, хватит поддавать, нам-то жар оставьте!
Кончалось все тем, что дверь распахивалась, и малиновые парильщики с
пятнышками прилипших листьев с уханьем и стонами бежали к реке, с ревом
погружаясь в ледяную даже летом воду Катуги. И все это было не просто так.
Первый, кто выскакивал из бани не выдержав пара, автоматически переводился
во вторую шестерку, а оттуда один поднимался к ним, в "высшую лигу".
Кандидатуру счастливчика обсуждали чуть ли не всей бригадой, с жуткими
матюгами и до хрипоты.
Вернуться обратно в парилку первой шестерке было уже не суждено, после
речки домывались в "предбаннике", тут же стирали и нехитрое белье. А тем
временем следующая шестерка с завистью кричала:
- Эй, хорош борзеть, оставьте нам парку!
Замыкал помывку Федька, на удивление не жаловавший баню. Посидев минут
пять в бане, он опрокидывал себе на башку таз с водой и на этом кончал все
гигиенические процедуры. Я никогда вперед не лез. Что делать, в детдоме мы
обходились простым душем, так же было и в нашем затрапезном гарнизоне в
армии, а привычка - штука страшная. Но как-то раз пришлось и мне попариться
в первой шестерке.
Холодная вода Катуги, в которой приходилось бродить целыми днями в
резиновых сапогах, отомстила сполна. У меня на мягком месте вскочил
здоровенный фурункул. Это было и глупо, и больно, и обидно, и смешно.
Сначала не мог сидеть, потом с трудом уже и ходил, еле передвигая ноги.
Народ, конечно, потешался от души. Иной приходил с поленом и на полном
серьезе говорил:
- Врача вызывали? "Скорая" прибыла. Подставляйте свою нижнюю часть
головы.
Особо изощренно шутил Олежка Чигра, к этому времени уже прочно ходивший
у меня в друзьях. Раз заметив как я со скоростью черепахи приближаюсь к
обеденному столу Олежка замогильным голосом телеведущего объявил:
- В эфире передача "В мире животных". Сейчас мы находимся в Антарктиде,
слева от вас большой императорский пингвин несет свое яйцо, ой, извините,
целых два. Походка его очень осторожна, еще бы, он так боится остаться без
наследства.
Вся бригада просто подыхала со смеху. Смешливый Цибуля, тот просто
вывалился из-за стола и начал кататься по земле. Сначала мне было обидно до
слез, я чуть было не причислил повара к исчадиям мирового зла, но потом
представил, как все это выглядит со стороны, и мне тоже стало смешно.