"Евгений Сартинов. Золото на крови" - читать интересную книгу автора

Иванович так же вносил свою лепту в неожиданно подвернувшуюся веселуху.
Каждый день именно в обед он заставлял меня при всех оголять собственный
зад, осматривал мое жуткое увечье и неизмененно выносил один и тот же
загадочный диагноз:
- Еще не готов, но скоро будет.
Раз он как-то сжалился и подбодрил меня:
- Сколько я на золоте ни работал, все время кто-то чирьями да мучился.
Холод, сырость, вода. У тебя чиряк-то хоть на задницу вылез, а у Федьки
Маркелова они все на морду вылазили, потом у него харя была как после
бомбежки. А один парень, фамилию уже не помню, тоттак и помер, гной у него
вовнутрь пошел. Сначала ногу по колено отняли, потом по бедро, и все-таки
крякнул. Так что не робей, хлопче!
Я был очень благодарен ему за подобную поддержку!
Но и в таком состоянии меня отрядили в помощь к повару. Что ж делать, в
артели каждый живой человек на вес золота. Помощь моя состояла в том, что,
лежа пузом на самом краю скамейки, я скоблил картошку, морковку и развлекал
разговорами Чигру. Раз он доверил мне чистить лук и сам был этому не рад.
Так как ходить я не мог, то Олежке пришлось поработать в роли няньки,
вытирая мои заплаканные глаза.
- Ну вот, прямо-таки нянька Татьяны Лариной. Как там у Пушкина? "Ах,
няня, няня..." - он наморщил лоб, припоминая.
- Мне не спиться...
Я с ходу продолжил Пушкинскую цитату и дочитал строфу до конца. Олег
вытаращил глаза. Ну он-то, понятное дело, интеллигент в третьем поколении,
недоучившийся студент МИФИ, случайно, во время службы в морфлоте овладевший
поварским искусством и приехавший в тайгу больше за впечатлениями, чем за
золотом. А я, детдомовский подкидыш.
- Ты это откуда знаешь? - удивился он.
- Да на спор как-то в армии выучил.
- И на что спорил?
- На пять подзатыльников.
- Большой выигрыш.
Я усмехнулся. Да, здорово я тогда наколол Ваську Фокина. Откуда ему
было знать, что я текст любого размера запоминаю, прочитав его максимум два
раза?
Я даже есть приспособился в таком же собачьем положении, чем изрядно
веселил публику. По-моему, это были самые веселые времена в артели. Еще бы,
бесплатный комик на общественных началах.
Но самая веселуха наступила в субботу, как раз в банный день. Иванович
велел мне идти в первой шестерке, этаким довеском. Когда полыхнул первый
взрыв пара, я, оказался ближе всех к очагу и не прикрыл, как все, веником
или рукой причинное место. А пар тут распространялся совершенно по-другому,
чем в обычной бане, не в сторону и вверх, а снизу и во все стороны. С воплем
и матом я подпрыгнул, зажимая самое дорогое, а Иванович под общий хохот еще
и поддел:
- Вот-вот, держи хозяйство, а то на кой черт ты бабе нужен будешь с
вареными-то?
Когда ни дышать, ни стоять стало невозможно, было полное впечатление,
что меня жарят как курицу в огромной духовке, Чапай с Андреем принялись
охаживать меня вениками, норовя получше приложиться к моей больной части