"Евгений Сартинов. Золото на крови" - читать интересную книгу автора

тела. Сердце так и норовило выскочить через горло, пот заливал выпученные
глаза, я орал что-то бессмысленное, а потом рванул, как мне показалось, к
выходу. Хорошо, Потапов успел перехватить меня в шаге от очага, а иначе
вместо курицы из меня получился бы хороший шашлык.
- Куда!? Стоять! Мы еще не парились!
Я присел на корточки и приник к щелке в двери, откуда чуть сифонило
сквознячком. Остро пахло березовым веником и сосновым духом от лежащего на
полу лапника. Надо ли говорить, что первым, позабыв про чирьяк, в тот раз
выскочил я. То, что чирей у меня прорвало, я обнаружил лишь когда стал
одеваться. Иванович для профилактики приляпал пластырем к ране лист
подорожника, на том мое лечение и кончилось.
Но это все были временные трудности. Что бесило и угнетало больше всего
так это гнус и комары. Они появились в тайге с наступлением настоящего
тепла. Ну, комары как комары, может, чуть побольше обычных и размером и
количеством. На работе, днем еще ничего. По руслу реки постоянно тянул
ветер, и донимали они только в безветренную и пасмурную погоду. А вот
вечером наступал просто судный час. Мужиков они доводили до исступления.
Ужинали лишь под прикрытием
дымокуров - двух головешек, тлеющих в дырявой чашке. Ту же самую
процедуру приходилось совершать и в домике. Кроме того, перед сном окна и
двери обрабатывали вонючим репеллентом, но он помогал часа на три-четыре, и
к утру кровососущее племя стабильно будило нас, проникая в какие-то
невидимые глазу щели.
А позже к комарам прибавился еще и гнус. То, что это нечто совершенно
другое, я понял буквально в первый же день, попав к этим тварям на обед. В
тот день, растопив баню, я напросился в поход с Олежкой Чигрой. Время от
времени он совершал небольшие вылазки в тайгу за диким луком и некоторыми
травками, добавляемыми им в чай. Этот дитя Москвы настолько полюбил тайгу,
что уже третий год после армии вербовался поваром в разного рода экспедиции,
совсем забросив столичную жизнь. Федьке было лень до смерти таскаться битый
час по сопкам за поваром с тяжелым карабином наперевес, и он милостиво
переложил эту обязанность на меня, пообещав даже присмотреть за баней. Пока
шли по вырубленной нашими рьяными плотниками пустоши, все было хорошо,
солнце припекало, ветерок обдувал. Мною двигало в основном любопытство, еще
бы, столько времени в тайге, а ничего не видел, кроме сумрачного пейзажа
Катуги да ее грязной воды под ногами. Чем выше поднимались в гору, тем
больше у меня возникало ощущение, что вот сейчас мы отойдем подальше и
заблудимся. Трава становилась все выше, исчезли протоптанные тропинки, и
лишь далеко разносящееся по округе тарахтение дизельной электростанции еще
как-то подсказывало обратную дорогу. Я покосился на Олега, но его лицо
оставалось невозмутимым.
- Ты дорогу-то обратно найдешь? - поинтересовался я.
- Конечно, - удивился тот.- А ты что, совсем не ориентируешься?
- Не-а, - признался я. - Я за свою жизнь в лесу-то был всего пару раз.
- Ну, а твоя хваленая память? Неужто не помнишь ничего?
Я пожал плечами. Стыдно было признаться, но у меня уже несколько минут
странно кружится голова. То ли от этого чересчур чистого воздуха и
переизбытка кислорода, а может, и от завораживающего покачивания верхушек
деревьев. Не поспевая за поваром, я почти бежал за ним, истекая потом. А тот
шел легко, и меня спасало только то, что он часто останавливался, раздвигал