"Евгений Сартинов. Золото на крови" - читать интересную книгу автора

сосед предложил:
- Пойдем покурим, что ли?
Я, вообще-то, не курю, всю юность пробовал, но ничего не получилось,
задыхаюсь я от этого дыма, и все. Такой вот, как говорили врачи,
астматический рефлекс. Но в этом узком пространстве набилось человек
тридцать, и дышать приходилось тем, что остальные уже выдохнули, так что я
охотно проследовал вместе с новым знакомым на улицу.
На крыльце я отказался от предложенной "Примы" и с удовольствием
вздохнул свежий, чуть подмороженный кислород. А день выдался чудесный, выпал
последний, как оказалось потом, уже весенний снег, снова прикрывший ржавые
пятна асфальта, и хотя арктический воздух еще холодил, но полуденное солнце
пригревало уже по-весеннему. Весна приходила и к нам, в Сибирь, может быть,
чуть попозже и не так явно как везде, но тем радостней были ее приметы.
- Тебя как зовут? - спросил мой собеседник.
- Юрий... Юрий Мартов, - ответил я.
- Мартов? - удивился тот. - Ты не родственник того самого
революционера?
- Да нет, - замялся я. Не объяснять же каждому встречному, что мои имя
и фамилия чистой воды фантазия нашей директрисы.
- А меня зовут Андрей, Андрей Новиков, старший лейтенант в отставке,
танкист.
Мы скрепили наше знакомство полагающимся в таких случаях рукопожатием.
- Ты где служил? - спросил он.
- Под Одессой, в инженерных войсках. Там и корочки получил.
- А, танк-бульдозер...
Наш разговор невольно прервал громкий взрыв хохота, донесшийся от
стоящей неподалеку от крыльца толпы. Центром внимания всей толпы и основной
причиной смеха и был Рыжий.
Сначала я не видел его, только слышал голос, скрипучий, неприятный, с
какими-то циничными интонациями. Затем кто-то из толпы ушел, и я увидел лицо
Рыжего - толстое, мясистое, с большим носом, украшенным солидной горбинкой,
широким подбородком, к тому же раздвоенным посредине. Кустистые блеклые
брови нависали над маленькими хитрыми глазками остряка; из-за крупных губ
рот казался огромным, нижняя губа, постоянно мокрая и чуть оттопыренная
вниз, приоткрывала желтые крепкие зубы. Да и все в нем было сделано словно с
двойным запасом прочности: коренастый, широкоплечий, с длинными, мощными
ручищами, покрытыми, как и все тело, густой россыпью веснушек. Любой другой,
например, я, пришел бы в отчаяние от таких не голивудских стандартов. Этот
же абсолютно не унывал. Редкое жизнелюбие прямо-таки веяло от него, даже
манера носить шапку набекрень и говорить не выпуская цигарки из уголка губ
говорила об уверенности в себе. Мало того, Рыжий был большой охотник
приударить за женским полом, причем женщины у него делились на три
категории: цыпочки, бигсы и просто бабы. Как раз в тот момент он начал свой
очередной рассказ.
- В Одессе поднимаюсь по Потемкинской лестнице, смотрю, стоит такая
бигса... Все при ней, в мини, на платформе, размалевана что надо. И стоит
она вот так, смотри, - Рыжий начал изображать девицу, подбоченился, выдвинул
вперед левую ногу. - Я думаю, ну все, королева, не подойти. Тут
выворачивается из толпы какой-то очкастый хмырь, подваливает к ней и
говорит: "Двадцать" . Она ему: "Пятьдесят". Он ей снова: "Двадцать", она ему