"Жан-Поль Сартр. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии " - читать интересную книгу автора

он обнаруживается в этом аспекте: он указывает на самого себя как на
структуру данного явления, которая есть в то же время основание этого ряда.
Целиком вне, потому что сам ряд в целом никогда не проявляется и не может
проявиться. Так внешнее снова противопоставляется внутреннему, и бытие,
которое-не-показывает-себя,
- явлению. Равным образом феномену возвращается некая "способность",
придающая ему трансцендентность, - способность быть развернутым в ряд,
серию реальных или возможных явлений. Гений Пруста, даже если свести его к
созданным им произведениям, тем не менее равен бесконечному числу возможных
точек зрения на его творчество, что и назовут "неисчерпаемостью"
прустовского наследия. Но эта неисчерпаемость, которая подразумевает
трансцендентность и уход в бесконечное, не есть ли некий "exis"
- состояние в тот самый момент, когда его улавливают в объекте?
Наконец, сущность полностью отделяется от индивидуальной видимости, которая
ее обнаруживает, потому что она принципиально есть то, что должно быть
обнаружено в ряду индивидуальных проявлений.
Итак, приобрели мы что-либо или потеряли, заменив разнообразие
противоположностей единственным дуализмом, который лежит в основе их всех?
Это мы скоро увидим. Пока что первое следствие "теории феномена" - то, что
явление не отсылает к бытию, как кантонский феномен к ноумену. Поскольку
нет ничего позади явления и оно указывает только на себя самое (и весь ряд
явлений), оно не имеет иной поддержки, кроме собственного бытия, и не может
быть тонкой пленкой ничто, которое отделяет бытие-субъект от
бытия-абсолюта. Если сущность явления есть кажимость, которая больше не
противопоставляется какому-либо бытию, возникает законная проблема бытия
этой кажимости. Как раз эта проблема и будет нас здесь занимать, она и
станет отправной точкой наших исследований бытия и ничто.

2. Феномен бытия и бытие феномена
Явление не подпирается каким-либо сущим, отличным от него самого: у
него свое собственное бытие. Следовательно, первое бытие, с которым мы
сталкиваемся в наших онтологических исследованиях, есть бытие явления.
Явление ли оно само? Сперва оно так и выглядит. Феномен есть то, что себя
обнаруживает, и бытие так или иначе себя обнаруживает перед всеми,
поскольку мы можем о нем говорить и в определенной мере его понимать.
Следовательно, должен быть феномен бытия, явление бытия, описываемое как
таковое. Приступ тошноты, скуки и т. д. разоблачит нам это бытие в его
непосредственности, и онтология будет описанием феномена бытия таким, каким
он себя обнаруживает, то есть каким непосредственно является. Однако всякой
онтологии следует поставить предварительный вопрос: тождествен ли
полученный таким образом феномен бытия бытию феноменов, то есть: бытие,
которое разоблачает себя передо мною, которое мне является, - это бытие
того же самого рода, что и бытие сущих, которые мне являются? Здесь,
кажется, не возникает трудностей. Гуссерль показал, что всегда возможна
эйдетическая редукция, то есть всегда можно перейти от конкретного феномена
к его сущности, и, по Хайдеггеру, "человеческая реальность" обладает
онтико-онтологической природой, то есть она всегда может переводить феномен
к его бытию. Но переход от единичного объекта к сущности есть переход от
подобного к подобному. Таков ли переход от сущего к феномену бытия? Перейти
от сущего к феномену бытия, значит ли перейти к его бытию, как переходят,