"Александра Сашнева. Ложись! " - читать интересную книгу автора

Дедок, который валялся рядом со мной, выругался теперь во весь голос и,
прихрамывая, поковылял дальше к Ельцинской площади. Старикан, видать, еще
помнит времена, когда "мусорники" не ездили, а менты просто парили трудаков
на документы. Фимоза, тоже пролетная КСРка (хотя и шлюха, но неплохая,
довольно интересная личность, со своими приколами), насмотревшись древних
фильмов, говорила, что документы показать - не такая была запара, как под
лазерный уровень плюхаться кверху очком, и шансов побегать от ментов было
побольше, но я - против того, чтобы бегать. Наше государство Москва -
единственное на Земле царство справедливости и гуманности, потому что второе
государство - Вашингтон - есть, разумеется, империя зла и несправедливости.
Поэтому я лично от ментов не бегаю. И чего от ментов бегать нормальному
честному трудаку? Да, я немного виноват, потому что двигаюсь "красным", ну а
кто не двигается? Его ж в магазине продают. Одна пастилка в день не
возбраняется. Я, правда, сжираю и по три, и по четыре, ну уж... Я свою меру
знаю.
Есть у меня один бесспорный грех: я трогаю себя иногда руками. Трогаю
там, где строго-настрого запрещено трогать. Да. Не смейтесь и не ужасайтесь!
Иногда по нескольку минут! В конце концов, если Матрица создал руки и то,
что ими можно потрогать, то зачем отказывать себе в маленькой бесплатной
радости? Но тогда в чем будет моя вина?
В макушке опять затиликало, на этот раз тихо. Но я все-таки потерял
нить... О чем это я? А-а... Трудак не может быть ни в чем не виновным! Так
не бывает. Не виновным может быть только совершенство, а мы, трудаки, - мы,
в сущности, тормоза. Мы - хорошие перцы, но... в чем-то мы все виноваты. Я
точно знаю, только не знаю в чем.
Я снова морщу мозги, стараясь додумать мысль до конца, и рука моя
инстинктивно тянется к макушке, но тиликанье снова усиливается, и я
отдергиваю руку, вспоминая, что вот где-где, а на улице-то уж точно не стоит
трогать себя за здесь.
Старика обогнали юнцы-гэпы. Практически не обратив внимания на
происшествие, они поспешили убраться в ближайшее парадное. Мне показалось,
что как раз эти должны быть адептами "коричневого". Нужно будет пробить
подъезд на предмет барыги. Если тут не дешевле, то уж точно ближе к обитали.
К тому же Фимоза, чертова КСРка, пропала куда-то. Так-то она мне всегда
таскала "корье". Я спас ей жизнь, как-то раз дернув за ногу во время
установки уровня, ну она и ублажала меня. Не даром, конечно. Даром она
только один раз принесла "коричневый". Впервые. Ну, сразу после того, как в
живых осталась. А потом, конечно, за деньги, но с большой скидкой.
Старик наконец-то скрылся за углом, и больше прохожих не было.
Я полежал еще пару минут, обдумывая, как бы хорошо было научиться
передвигаться ползком. Ползают же змеи и ящерицы, почему бы и мне не освоить
эту технику. Я еще молод, у меня могло бы что-нибудь получиться. А к
старости основать школу Змеи. Благодарные потомки гордились бы мной. На
дверях дворницкой повесили бы мемориальный экран, может быть, даже "голяк",
как Пелевину. И гэпы собирались бы на ступеньках позакидываться
"коричневым". Взрослые люди могут и у себя в обитали "коричневеть", а вот
гэпам - я вспомнил свое совсем недавнее прошлое - хуже. До шестнадцати лет
даже "краснеть" запрещено, а уж о "коричневом" и говорить-то.
"Но! - ухмыльнулся я. - Не думать! Хотя и думать тоже запрещено, но кто
ж узнает?"