"Розмэри Сатклифф. Меч на закате (художественно-историческая проза)" - читать интересную книгу автора

Глава вторая. Мир левой руки







Более двух месяцев спустя я сидел на корточках у другого
огня - огня, в котором потрескивал утесник и корни вереска и
который пылал прямо на траве у хижины гуртовщика. Пламя
казалось мне таким ярким, каким оно может быть только в горах,
- так же как ясная, светящаяся темнота, подступающая к нему
вплотную, могла быть только темнотой гор.
В оставшейся позади Венте я собрал свою сотню людей, а
теперь с горсткой тех, кто был мне наиболее близок, поднялся к
горным пастбищам Арфона, чтобы самому посмотреть, чего можно
будет ожидать в ближайшие несколько лет от обещанных Амброзием
партий лошадей, и выбрать для моих больших жеребцов лучших
племенных кобыл нашей местной породы.
В долины Арфона уже пришла весна, хотя северную сторону Ир
Виддфы все еще покрывала низко свисающая грива зимних снегов;
ночь полнилась звуками струящейся воды, а на покрытых вереском
склонах за хижинами перекликались кроншнепы - я знал, что так
они будут перекликаться почти всю ночь напролет. Hо у меня в
ушах, едва слышный за этими голосами горных вершин, казалось,
до сих пор пульсировал мягкий стук некованных копыт. Весь день
гуртовщики собирали лошадей в табун и сгоняли их в это глубокое
ущелье Hант Ффранкона, которое в случае опасности могло
приютить на своих надежно укрытых пастбищах всех лошадей и весь
скот в Арфоне. Объезженных лошадей подводили небольшими
группами, иногда даже поодиночке, чтобы продемонстрировать их
стати, а я стоял здесь, в излучине реки, около хижин табунщиков
и загонов для клеймения, и смотрел на то, как их проводят
передо мной; а потом - на длинноногих двухлеток, которых
начали объезжать этой зимой; на жеребят с дикими глазами и
спутанными хвостами и гривами, с репьями, торчащими в лохматых
зимних шубках - они были пугливыми и неуклюжими, и короткая
горная трава пучками взлетала из-под их топочущих копыт; на
кобыл, которые подходили более степенно, - нервные и
своенравные, с животами, начинающими отвисать по мере того, как
приближалось время жеребения; гуртовщики верхом на маленьких
быстроногих лошадках направляли их, как собака направляет стадо
овец. Мне было приятно видеть и слышать все это. Всю мою жизнь
вид объезженного жеребца или кобылы с бегущим по пятам
жеребенком заставлял мое сердце трепетать от восхищения.
Теперь тяжкие дневные труды были окончены, и мы все,
табунщики и Товарищи, собрались вокруг костра, кутаясь в плащи,
чтобы защититься от холода, гуляющего вместе с темнотой за
нашими спинами, в то время как лица нам поджаривало пламя. Мы