"Розмэри Сатклиф. Алый знак воина (приключенческий роман) " - читать интересную книгу автора

Белошеем, поскольку Дрэм всегда помнил о том, что не следует гладить Эйсала,
когда Белошей поблизости. Белошей ходил всегда по пятам за хозяином, высунув
розовый длинный язык. Из него так и не получилось настоящей пастушьей
собаки - слишком долго он был охотничьим псом Но он все же понял: на овец
охотиться нельзя, их надо защищать. Постепенно он привык к новой жизни и в
качестве охранителя стада завоевал свое право на существование.
Дрэм впервые так близко подошел к деревне после того дня, когда он
издали следил за началом церемонии посвящения Новых Копий. И по мере того
как он спускался все ниже, а синие Дебри вдали исчезли за крутыми утесами
Меловой, он все нетерпеливее искал глазами знакомое нагромождение крыш под
Холмом Собраний и поросшую дерном площадку над пшеничными полями, нынче
шумную и многолюдную, где были поставлены загоны для стрижки и где стригали
уже принялись за работу. Он хотел, но в то же время боялся, снова увидеть
знакомые лица, привычные предметы.
Дрэм не мог стричь овец. Он почти все научился делать одной рукой, но
для того, чтобы управиться с бунтующей, вырывающейся овцой, орудуя при этом
тяжелыми бронзовыми ножницами, нужны были две руки. Приведя овец с гор, он
весь остаток этого беспокойного тяжелого дня трудился не покладая рук возле
загона. Он сгонял мекающих и упирающихся овец вниз и передавал их в руки
стригалей - от них овцы выходили бледные и обкромсанные, но тут же спокойной
трусцой шли искать своих блеющих ягнят. К концу дня Дрэм совсем запарился:
волосы прилипли ко лбу, а набедренная повязка - к бедрам. Рука его была
вымазана жирным овечьим потом, и ему казалось, что этот запах въелся в
ноздри и перебивает все остальные.
Поэтому, когда пробегавшая мимо девочка с высоким кувшином пахты
[Сыворотка, остающаяся после того, как сбивают масло.] для стригалей
остановилась возле него, он нетерпеливо обернулся и вдруг увидел перед собой
Блай,
Впервые в жизни он обрадовался ей. Она ведь могла рассказать ему о
доме, обо всем, что он здесь оставил. На мгновенье, забыв о пахте и об овце,
которую он только что вывел из загона, он порывисто схватил Блай за
запястье, будто боялся, что та исчезнет, прежде чем он выведает и выспросит,
- Блай! Блай! - У него спирало дыхание. - Как я рад тебя видеть!
Подняв голову, она посмотрела на него, и будто солнечный лучик на
секунду осветил ее лицо.
- Правда, Дрэм?
Его разозлила ее непонятливость.
- Ну, а как ты думаешь? Ты ведь можешь рассказать мне о наших. Как там
мать?
Свет в лице Блай снова погас, и, помедлив, она сказала:
- Да, я могу тебе рассказать о доме. С матерью все в порядке, Дрэм.
- Ее нет здесь?
- Нет.
Они поглядели друг на друга, а потом Блай подняла широкогорлый кувшин с
двумя ручками и наклонила его так, чтобы Дрэму было удобно пить.
- Пей! Ты, наверное, хочешь пить?
Дрэм приник губами к горлышку. Пахта была жидкая, вкусная, прохладная,
и он пил с жадностью.
Напившись, он обтер рукой рот и тотчас пожалел об этом, так как рука
пропахла жиром.