"Владимир Савченко. За перевалом (Социально-утопический роман)" - читать интересную книгу автора

наконец оголодала, почувствовала прежнее влечение к людям, приблизилась,
умильно вытягивая губы трубочкой,- тут ее и прихлопнули выстрелом в голову.
Солнце еще не село. Нимайер один приканчивает банку консервов.
Профессор прихлебывает чаек из пиалы: есть ему ближайшие 180 веков нельзя.
- Для людей? Для их блага, да? Много счастья принесло людям познание
атома!.. Хорошо, если вы не поняли то, что я высказал вчера в общих
категориях, выскажусь прямо.- Берн отставил чашку, встал, оперся рукой о
стол.- Я отрицаю человечество. Отрицаю его как разумную силу и разумный
процесс. Его нет - есть лишь стихия, равная с движением вод и воздуха,
размножением и миграциями животных. А над этим есть "я". Мое "я". Нет меня
- нет ничего. Знания!.. Они приносят удовлетворение только тому, кто
познает они образуют его мир - мой мир! И в мой мир вошла эта
возможность,- он мотнул головой в сторону шахты,- возможность стать над
временем, над жизнью.
Моя жизнь будет состоять не из одного, как у всех, а из двух штрихов на
ленте времени, разделенных тысячелетиями. А может, и больше, как удастся.
Вот, я сказал все, хоть вам это, наверно, и неприятно.
- Нет, почему же...- пробормотал инженер, отставляя банку; у него
пропал аппетит, и вообще он почувствовал себя как-то неуютно один на один
с Берном в пустыне. Пришло в голову, что самый надежный способ сохранить
эксперимент в тайне - это пристукнуть и его, Нимайера. От человека,
затеявшего безумное дело, всего можно ждать.- Я понимаю... чтобы решиться
на такой... м-м...
необратимый бросок через тысячелетия, надо иметь воистину термоядерный
заряд индивидуализма. И замечательно, Альфред, что он у вас есть.
- А для людей,- продолжал профессор,- для их блага... точнее сказать,
для потребительской пошлятины - так это вам, Иоганн, и карты в руки. Когда
вернетесь, никто не помешает вам разработать этот способ для коммерческих
применений: ради жирных многолетних процентов на вклады, чтобы не сцапала
полиция до истечения срока давности... да мало ли! Не пропадать же добру.
- Я... я не думал об этом,- с облегчением сказал инженер (он и в самом
деле не думал),- но если я и предприму что-либо, то для сохранения ваших
идей, Альфред, вашего научного имени.

3. СТАРТ


В последнюю ночь обоим трудно было уснуть, хотя выспаться следовало не
только Нимайеру, коему предстоял трудный путь, но и - как ни парадоксально
- Берну: чтобы успокоить взбаламученную хлопотами и спорами психику.
Нимайер - так тот был рад, что сон не идет. Лучше перетерпеть эту ночь,
а то кто знает: уснешь и не проснешься. После объявления своего замысла и
особенно после "философских излияний" почтенный ученый, с которым он
работал и которого почитал (даже любил в кругу знакомых молвить: "Вот мы с
профессором..."), представлялся ему вырвавшимся на волю преступником.
"Надо же, в какую историю влез. Да если бы знал, то ни за что и никогда!..
Авантюрист оголтелый, кто бы мог подумать! Чего ему не хватало? А ведь
это он и о себе: что-де жизнь талантливых людей несчастна... Другим бы
такие "несчастья": его оклад на кафедре, гонорары за статьи, премии за
исследования, его особняк (интересно, кому он достанется: жене или