"Владимир Савченко. Похитители сутей." - читать интересную книгу автора

добавьте самое главное: у каждого чего-то не хватает, и крупно не хватает;
но он, естественно, более замечает неполноценность окружающих, а не свою.
Вот так - и то лишь отдаленно - можно понять психическую обстановку в ЗУ
"некомплектов" и какие там царили нравы.
Пробные тела как раз и предназначались для опроса потерпевших
"некомплектов"
и для контроля их психики. Печальный опыт показал, что некоторые из
них, очутившись наконец в теле - неважно, каком и чьем! - ведут себя
безрассудно:
отказываются покинуть тело после опроса, лезут в драку со служителями и
т.
п. Поэтому решили: лучше собственными их телами не рисковать - пусть
хранятся в анабиозе до полного восстановления личностей. Пробные же тела
сдавали напрокат - на дни, на недели за сходную плату - самые
кимерсвильские забулдыги; для них это был промысел вроде собирания
бутылок. Наиболее котировались хилые, некрасивые тела и несимпатичные
лица, чтобы охотников позариться на них среди "некомплектов" было
поменьше. Кроме того, с пробниками в необходимых случаях разрешалось
обращаться грубо.
Обычно в желтом фургоне доставляли два пробных тела - второе для
запаса, на случай, если первое выйдет из строя. Но сегодня носилки для
запасного заняло тело профессора Воронова, которого предстояло вернуть в
жизнь. Этот Воронов был весьма хлопотным "некомплектом": исчезновение,
интеллекта и специальной памяти об этике и эстетике как-то слишком уж
растормозило его мощный дух - он часто скандалил, орал в динамики со
стены-пульта: "Требую свободы!
Верните мне личность! Верните тело! Долой насилие над личностью!
Сатрапы!.."
К нему присоединялись остальные, в ЗУ начинался бедлам.
На других носилках лежал ниц прихваченный ремнями пробник - долговязый
мужчина с морщинистой шеей, худой настолько, что под кожей выделялись не
только лопатки, позвонки и ребра, но и кости таза. Темные волосы на голове
окружали аккуратную, как тонзура у католических монахов, плешь.
Сотрудники ОБХС не слишком стремились посещать комнату с выходным
пультом ЗУ "некомплектов". Пульт был в максимальной степени оснащен как
для общения "некомплектов" между собой и с внешним миром: микрофонами,
иконоскопами, так и для их развлечений: электронными игровыми автоматами,
проигрывателями, даже имитаторами звуков, видов, запахов. Эти развлечения
и общения призваны были разряжать активность и эмоции "некомплектов"- но,
к сожалению, отрицательные чувства у них быстрее накапливались, чем
расходовались. Пустая комната со "стеной плача" всегда была наполнена
перебранками, галдежом.
Когда же в ней, в зоне восприятия "некомплектов", оказывался кто-то из
отдела, то без высказываний в его адрес - и хорошо еще, если на уровне:
"Ишь, ходит! Нажевал рожу на казенных харчах, а мы здесь пропадай!"- не
обходилось. Звучавшие в динамиках голоса не были, понятное дело,
собственными голосами некомплектных личностей - просто каждая имела свою
полосу звуковых частот и модулировала ее смысловыми сигналами. Но этак-то
получалось даже обидней. Читатель с этим согласится, если представит на
минуту, что выслушивает реплики в свой адрес от автомата с газированной