"Владимир Савченко. Пятое путешествие Гулливера" - читать интересную книгу автора

С правого фланга я видел, как дамы подравнивались. От Адвентиты
параллельными линиями на фоне неба вырисовывались груди и животы второй,
третьей и четвертой тикитакитянок. Но еще отчетливей выстраивалось все у
них внутри: пунктирной переспективой уходили вдаль печень в печень, таз в
таз, позвонок в позвонок, мозг в мозг, афедрон в афедрон. Не впервой,
видно, вдовы выступали таким строем. Я обратил внимание на то, что и
волосы у них, мощные темные гривы, все закручены на головах одинаковыми
узлами и тоже образуют линию. Зеркальщики позади подравнялись и замерли,
держа зеркала, как щиты.
- А тики-так, тики-так, тики-так-тики... вжик! - рокотало над обрывом,
заглушая шум прибоя.
Наконец произошло главное равнение: сердца всех дам и всех зеркальщиков
забились в одном ритме и в одной фазе - пунктиры пульсирующих комков. И
мое сердце сокращалось в этом ритме, я тоже переживал боевой восторг.
- Бабоньки-и... товсь!
Подобно тому, как бомбардир перед выстрелом прочищает банником дуло
своей мортиры, так и Адвентита круговыми движениями намоченной спиртом
ветоши, которую подал ей зеркальщик-адъютант, протерла свои оптические
поверхности.
Это же по команде "товсь" сделали на всех помостах.
- Мужички-и, средними зеркалами... свет! (Средний зеркальщик на каждом
помосте, повернув зеркало, отразил солнечные лучи в спину своей дамы.
Строй вдов желтовато засиял.) Бабоньки-и... в фор-бом-брамсель фок-мачты -
целься!
- И ее превосходительство (а за ней и весь строй) прицельно выставила
перед лицом кисти.
Я тоже соорудил из ладоней "подзорную трубу" и увидел, как верхний
парус передней мачты фрегата вдруг ослепительно засиял - будто его
осветило отдельное солнце. "И ни одна не ошиблась, знают,- отметил я в
уме.- Видно, не первый это для них корабль".
- Помалу-у... чирком слева направо... пли!
Огненное пятно на парусе превратилось в слепящий штрих. Верхушка мачты
враз окуталась дымом, вспыхнула, отломилась и рухнула на палубу вместе с
горящим парусом и флагом. На фрегате возникла паника, но капитан ее быстро
прекратил. Матросы забегали с баграми, ведрами. Через минуту дымящийся
обломок фок-мачты полетел в воду.
Будь я капитаном этого злосчастного фрегата, конечно, сразу же приказал
бы уходить от непонятной опасности на всех уцелевших парусах; тем более и
ветер был попутный. Но командовал не я, а тот капитан, вероятно, был
самолюбив, отважен и мечтал о славе. Он развернул корабль в боевую
позицию. Фрегат дал по обрыву залп из всех двадцати пушек правого борта.
Дистанция была предельная, вышел недолет, ядра лишь взбили фонтаны брызг у
самого берега.
Несколько капель попало на "боевую поверхность" Адвентиты.
- Ах, та-ак! - рыкнула она, отираясь, и глянула на меня с такой
внутренней выразительностью, что на сей раз из всех ее прелестей я
воспринял лишь скелет: будто сама смерть зыркнула на меня пустыми
глазницами.- А ну, брысь, пока не испекла!
Я и сам не помнил, как оказался внизу.
- Мужчики-и, всеми зеркалами... свет! (Строй вдов засиял тройным