"Владимир Савченко. Эссе об отце и дяде (историческая повесть с вкраплениями фантастики)" - читать интересную книгу автора

генералы (двое даже в маршалы), и еще больше тех, кто до этой войны не
дожил.


2.


Вставное эссе-2: Конец "Хлудова"


Но нынешним читателям, особенно тем, кто зачитывается (как и я)
М.Булгаковым, интересен будет только один эпизод из пребывания курсанта
И.Ф.Савченко в этой школе:
- при нем казнили того, кто стал прообразом генерала Хлудова в пьесе
"Бег".
Я слышал эту историю от отца задолго до того, как узнал о пьесе, да и о
самом Михаиле Афанасьевиче. Но начнем с фактов (некоторые, кстати, приводят
в примечаниях к этой пьесе в разных изданиях):
Подлинное имя Слащев Я.А. - брезгую расшифровывать инициалы -
1885-1929. В должности комфронта генерал-лейтенант, как и в пьесе. До этого
начштаба у генерала Шкуро (подлинная фамилия Шкура, и он такой и был: его
конница была знаменита как самая бандитская, ее рейды всегда оставляли
широкий кровавый след). Затем командир Чеченской конной дивизии. Это и
нынешние читатели могут понять, что значит. Словом, выучка была что надо.
Зверства Слащева - не только в Крыму, в Екатеринославе (ныне
Днепропетровске), в Николаеве, Херсоне, на всем юге Украины - были
редкостными и шокировали даже белых генералов.
(Помните, в пьесе:
"ЧАРНОТА. Рома, что ты делаешь! Прекрати! Ты же Генерального штаба!.."
В смысле - выпускник Академии Генштаба Российской империи.)
Если отвлечься от романтического ореола в пьесе, то ни ущемленной
психики, ни, тем более, больной совести там не было; просто ополоумевшая от
всевластия и безнаказанности сволочь. Вроде тех же Ежова и Берии, но с
другой стороны.
Поэтому и в эмиграции ему пришлось солоно: припомнили, разжаловали,
уволили. Слащев попросил у Советского правительства разрешения вернуться - и
разрешили.
(Вспомним еще пьесу, последний акт-"сон":
ЧАРНОТА: ... знай, Рома, что проживешь ты ровно столько, сколько
потребуется тебя с парохода снять и довести до ближайшей стенки. И то под
строжайшим караулом, чтоб тебя не разорвали по дороге! Ты, брат, большую
память о себе оставил...")
Ничего подобного. Не арестовали. Дали хорошую работу: преподавать в
этой школе "Выстрел". В благодарность Слащев выступил в западной печати с
призывом к белогрвардейцам и белоказакам возвращаться. Ничего, мол, не
будет; я же вот в порядке. Это подействовало на многие тысячи людей: раз уж
Слащева не расстреляли!..
Если вспомнить, как с этими вернувшимися обошлись потом, все предельно
ясно: выступил подсадной уткой.
Такой вот Слащев-"Хлудов" не из пьесы и не из кино. Вряд ли у него были