"Владимир Савченко. Эссе об отце и дяде (историческая повесть с вкраплениями фантастики)" - читать интересную книгу автора

были нелады - да мне что за дело. Я того дядю и в глаза не видел.
Здесь уместно снова вернуться к текстам моей фантастики.

Из повести "Пятое измерение", глава 1 "Я не я...":


"...Интересный разговор состоялся сегодня у меня с отцом, после того
как я рассмотрел большую фотографию на стене в комнате - комсостава его
Двадцать Пятой; фотография старая, довоенная, я ее знаю с детства, всегда
мгновенно нахожу на ней батю - молодцеватого лейтенанта с тремя кубиками в
петлицах и усиками на английский манер - с самого края во втором ряду. Но
сейчас прочел надпись - и озадачился:
- Бать, а почему это Двадцать Пятая дивизия не Чапаевская, а
Кутяковская? С какой стати!
- Как "почему", как "с какой"? - Он смотрит на меня из-под седых бровей
недоуменно.-Названа в честь ее славного комдива Ивана Семеновича Кутякова,
героя гражданской войны, погибшего в 20-м году на польском фронте, под
Олевском.
- А Чапаев Василий Иванович? Он же первый ее командир, самый
знаменитый. Он же ее создал?
- Чепаев...- Отец поводит бровями.- Был такой. Только не первый,
Алешка. Он принял дивизию у товарища Захарова, она тогда называлась первой
Самарской. И он ее не создавал. Красная Армия в Заволжье возникла из
партизанских отрядов, их много было. У Чапая большой был отряд, верно... на
основе его и образовалась Николаевская бригада..."

И у отца был тогда партизанский отряд. Из романовских парней. Он тоже,
как и Чапаев (Чепаев), как многие, вернулся с фронта империалистической
войны не для того, чтоб покоряться богатеям да дворянам, а чтоб переводить
ту родимую в гражданскую. Это и делалось через партизанские да
красногрвардейские отряды в 1917-м, начале 18-го. Тем более Заволжье, места,
где и Стенька Разин гулял, и Пугачев (уточню для современников: не муж Аллы
Пугачевой и не в ресторанах, другой и по-другому).
Богатеям и кулакам это, как известно, не ндравилось. Не одобряли.
Особенно продразверстки. И романовские тоже.
Вот и зацапали "ватажка" Ивана, когда он один, без отряда, наведался в
дом родной. Заперли в амбаре, заговорили прямо:
- Вот ты, Ванька, и добаловался. Теперь выбирай: или мы тебя завтра
выпорем на площади перед всеми, чтоб ты больше не баламутил, народ не
смущал, или отдадим уральским казакам. А уж они пусть с тобой как хотят.
Выбирай!

... Здесь для ясности надо отступить еще дальше, века на полтора.
Несоизмеримая вроде альтернатива: сдать уральским казакам красного,
"краснопузого" - совсем не то что выпороть, пусть даже и на площади. К
казакам это очевидная смерть. Причем, скорее всего, мученическая.
У тех это была на подпитии любимая забава: резать у такого пленника со
спины, около хребта, ремни да круто подсаливать. Наблюдать, как он воет. Или
еще: дать такому, пришедшему в себя, самогонки - пей мол, ладно. А потом
отрезают член, суют ему в рот: а теперь закуси!