"Аркадий Савеличев. Последний гетман (Сподвижники и фавориты) " - читать интересную книгу автора

и вам-то, господа адъюнкты, несладко придется, поди, вытурят, без всякого
жа-алованья?..
Так хорошо изъяснил все старый, бывалый сержант, что учителя тихо-тихо
убрались прочь, словно тоже были, в чунях. Дойди-ка этакое приключение до
ушей его сиятельства!
Ведь как знал старый сержант: именно в этот день, осердившись, видно,
на Государыню, вздумалось плохо проснувшемуся камергеру навестить брата. На
ком же и сорвать злость, как не на младшеньком?
Как ни заговаривал сержант Прохор беззубым похмельным ртом зубы его
сиятельству - не заговорил. Как ни загораживал в низких поклонах дорогу,
нарочно пошумливая, - не загородил. Куда там! Что-то почуяло его
сиятельство, ринулось в класс - никого, конечно, там не нашло, вышибло ногой
двери и одного, и другого учителя - и там пусто, ну уж опосля прямиком в
спаленку к младшенькому...
Хоть и осень была, а зимние рамы еще не вставляли - полетели нагишом и
братец, и молочница, на лету уже кричавшая:
- Свят, свят, свят!...
- Я в твои годы... сопливый, еще и баб не знал... срачицы подотрите...
Старому сержанту тоже перепало под зад - так и слетел с лестницы к
нагишам, пробиравшимся в дом, ведь день-деньской уже был, окрест глазели
все. Да под такой голосище:
- Учителя-блюди-муди!...
Кто-то из слуг за адъюнктами сбегал, те ниже ковров стелились, хоть тут
его сиятельство не пиналось, просто перешло на малороссийский лад:
- Геть отселя!...
Вынесло адъюнктов-наставников - вместе с переломанным веником, который
его сиятельству у порога попался. А еще говорят - веник не переломить!
Железные ручищи его в щепы искрошили, пока адъюнкты пластались у порога.
Да отходчив был хоть и старший, но все ж:- брат. Недели не прошло, как
ученье продолжалось тем же заведенным порядком. С линьками, линейками, с
философией, геометрией, французским и немецким языком, с синяками под
глазами у сержанта Прохора, со сбитеныцицами-молочницами, бес их лукавый
возьми!...


V

Кирилл догадывался, что у брата с Государыней все было обговорено о его
дальнейшей судьбе. Он уже кое-чему научился, об Англицких островах и о Монсе
не спрашивал. Знай раскланивался со всей изящностью, потрясая новехоньким
светлым париком. Кто б узнал недавнего пастушонка! Старший брат был доволен,
подзатыльниками уже не угощал. Елизавета смеялась:
- Гляди-ка, истый царедворец!
Что-то даже вроде ревности у Алексея появилось. Попивая венгерское,
шутил:
- Чего доброго, вместо меня в фавор пойдет! Кирилл снова был допущен ко
двору, Елизавета пристально на него посматривала, что-то соображая.
- Надо ему к Фридриху прокатиться, - наконец высказала свое
соображение.
- Диплома-ат... хоть куда! - поехидничал старший брат.