"Аркадий Савеличев. Последний гетман (Сподвижники и фавориты) " - читать интересную книгу автора

Ему да не разобрать все эти "либе", "данке"...
Немецкий постигал так шустро, что учителя не уставали повторять: "Гут,
гут!" Хорошо, значит. Ну, за похвальные отзывы и платили похвально. То и
дело на имя камергера Разумовского шли отчеты-причиты. Такого вот
содержания:
"А мы, ваше сиятельство, Божьей милостью научаемся наукам европейским.
Того ради израсходовано:
учителю немецкого 87 талеров;
учителю французского 93 талера;
учителю фехтования 107 талеров;
учителю танцев 111 талеров;
учителю рисования 54 талера;
учителю логики 63 талера;
учителю метафизики 84 талера;
учителю философии 76 талеров...
А понеже еще учителей профессорского звания ради..."
Учителей-профессоров больше десятка набиралось. А там еще одежда для
Ивана Ивановича Обидовского, петербургского дворянина, который в Европе
обязан был держать российскую марку. И посему обязательный, тоже немалый,
перечень:
"Понеже далее...
...парики...
.камзолы...
...шляпы...
...трости.......башмаки с пряжками и без...
...чулки...
...перчатки...
...кий биллиардный о двух штуках..."
Как же! Иван Иванович Обидовский и биллиарду научился. Да что там -
пристрастился. Иной раз в пух проигрывался... Как в отчет это вставишь?
Невольно в другие статьи запишешь-припишешь...прости, Господи, грешного!
Потому любимое, оправдательное: "Понеже далее еще...
... книги многие светские, особливо романы, и ученые тем паче, как то:
"Естественнонаучные воззрения Ньютона, изложенные им в "Математических
началах экспериментальной философии". Как то: Декарт, переведенный опять
же..."
Адъюнкт Теплов неглуп был - слышал даже из Берлина, как весело, в
уединении с Государыней Елизаветушкой, гневался старший брат:
- Истинно разумею из этих отчетов: неплохо они там прижились!
Без штанов меня оставят!
На что Государыня так же весело отвечала:
- Ну, на штанишки я тебе, Алешенька, из личной шкатулки пожалую
маленько...
Эти "маленько" в большие тыщонки собирались. Хоть немецкий талер был и
пожиже рубля - всего восемьдесят копеек. Но отчетов-причетов сколько
поступало?!
Право, камергер Разумовский тоже мог бы слышать и через всю Европу:
- Доннер веттер, Кирилл Григорьевич!... Вздует меня по ушам его
сиятельство. Разве можно так бросаться деньгами?
- Можно, - уже на отменном немецком отвечал Кирилл. - Вы еще забыли в