"Аркадий Савеличев. Последний гетман (Сподвижники и фавориты) " - читать интересную книгу автора

могу знать, Государыня, - изволил даже ухмыльнуться подначитавшийся
хохленок. - Одно проясню: с берега до Англицкого острова далековато...
- Глупости говоришь! - и гнев, и какая-то смешливая подначка заодно. -
У нас вон сколько островов? Весь Петербург батюшкой Петром Алексеевичем
усажен на острова. Ничего, перебираемся. Хоть и на Васильевской?.. Через
какую-нибудь захлюстанную Неву - да король англицкий войска не проведет?!
Бестужев с Воронцовым уже в открытую похмыкивали, примирясь в своей
вражде. Все-таки политика - дело скучное, а тут ведь и посмеяться можно, не
опасаясь царского выговора. Забавно!
- Смею заметить, Государыня, - с отменной изысканностью изъяснялся
новоявленный дипломат, - там не Нева - широченный пролив, Ламаншем
прозываемый... Смею еще...
- Не смеешь! - крепко пристукнула Елизавета не таким и худеньким
кулачком. - Пошел вон.
Старший брат к тому времени уже оторвался от бокала с венгерским и от
кресла, как раз привезенного из Англии, запохаживал за спиной слишком
разговорившегося братца. При последнем слове и потащил его за шкирку к
порогу, повторив:
- Во-он!...
Видно, долго пришлось успокаивать разбушевавшуюся Государыню, а заодно
и Бестужеву с Воронцовым попенять за неурочный розыгрыш, - в комнату к
Кирилке зашел лишь часа два спустя. Первым делом дал хорошего подзатыльника
и еще вопросил:
- Смекаешь, за что?
- Можливо, по глупству... гэта, як казав батька...
Второй подзатыльник был покрепче, так что Кирилка даже всхлипнул.
Хорошо, что хоть смолчал. Старший брат пришел с бокалом в левой руке, малое
время спустя, как допил, тоже угомонился...
Постигая придворную науку, Кирилка на какое-то время поостерегся
соваться на половину брата, где большую часть вечернего времени пребывала
Государыня. В дальнем конце огромного, вечно шумного дворца у него была своя
комнатка, там и просиживал за книгами. Ну как опять на Государыню
нарвешься?.. Но гнев у нее как у матери, быстро остывал. Да и возлюбила
неизвестно с чего. Пару дней и всего-то прошло, как бежит одна из фрейлин,
глазками туда-сюда играет:
- Кирилл... Григорьевич... Государыня кличет. Немедля!
Он тоже глазищами поиграл, но сразу засуетился. Не до фрейлин! Хоть
одна другой лучше. Быстро причесался перед зеркалом, маленько себя со всех
сторон огладил и побежал.
- По вашему велению... ваше величество...
- Садись, велень! - смеясь над его растерянностью, указала Елизавета
место рядом с собой на диванчике.
Вечер был сырой, ветреный, с дождем и снегом, за тяжелыми бархатными
шторами какое-то железо погромыхивало. Потому и придвинуты были диванчики к
ярко пылавшему камину. На одном брат Алексей в растяжку ноги опустил, так
что белые чулки даже задрались, на другом, без всякой растяжки, места
хватило и для нехуденькой Государыни, и для нетощенького, уже хорошо
откормившегося приживальщика. Между диванчиками небольшой столец, с
немецкими хрустальными графинчиками и со всякими сладостями, в том числе
марципанами, до которых Кирилка был большой охотник. Правда, пока стеснялся.