"Владимир Савельев. Выстрелы в темноте " - читать интересную книгу автора

подумал о том, что женская интуиция, обострившаяся за долгие века
войн-разлучниц и семейного домостроя, здесь, в России, может оказаться кое
для кого гораздо более опасной, чем где бы то ни было. Оказаться опасной в
том числе и для него, для молодого, специально подготовленного и вообще
сильного человека, ощущающего на своем локте сухую, горячую и чуткую ладонь
девушки, доверчиво идущей сегодня рядом. Идущей рядом, но - сегодня...

Хоть нам и досталась в наследство
Одна только ярость в крови,
Девчонки, не знавшие детства,
По-детски тянулись к любви.

Забыв об извечной опаске,
О бабьей недоле подчас,
Девчонки, не знавшие ласки,
Судьбу свою видели в нас.

Опору. Надежную данность,
Какая в особой цене.
О чем ты во мне догадалась?
Что предугадала во мне?

Майским утром, когда в безмятежно синем небе, сколько ни вглядывайся в
него с привычной опаской, не проступало ни тучки, ни облачка, ни самолета,
мальчишки услыхали резкую и недальнюю канонаду, а вскоре на западной
окраине чопорного немецкого городка появились грохочущие (моторы не
заглушались и на стоянках) танки союзников. Войска англичан и американцев,
продолжая успешное осуществление операции "Оверлорд", в сам городок входили
без боя, но все же в определенном возбуждении, а кое-где даже и с пальбой
из личного оружия - просто в воздух или по стеклам покинутых домов. По
улицам, загроможденным обломками стен, рухнувших в результате недавних
воздушных налетов, вслед за танками ловко лавировали открытые "доджи" и
"виллисы", в которых сидели в обнимку белые и черные солдаты в форме
желтоватого цвета и в добротных ботинках спортивного фасона. На каждом
перекрестке городка воинские части оставляли по дюжему полисмену с
пистолетом в. белой кобуре и с резиновой дубинкой в державной лапище.
- Ну-у!
- Беру!
- Гаси!

Выполняя утренний приказ, так, словно бы в городке ничего и не
происходило, мальчишки играли во дворе интерната в волейбол, но, правду
сказать, играли рассеянно и с неохотой, лишь криками (всеми этими "беру!"
да "гаси!") пытаясь создать впечатление страсти и азарта, якобы царящих на
спортивной площадке. Тогда Федя еще не знал, что об одном и том же можно
вспоминать по-разному, ярко расцвечивая деталями все новые и новые стороны
события и тем самым попеременно делая их, эти стороны, то как бы главными,
то всего лишь второстепенными. В результате таких воспоминаний от года к
году в человеке накапливается все-таки несколько далеко не одинаковых, хотя
и весьма схожих между собой картин минувшего,