"Владимир Савенков. Живой товар: Москва - Лос-Анжелос [B]" - читать интересную книгу автора

стать, курил, и дым его сигареты колыхался под шелковым крылом танцовщицы.
- Чертова недотрога! - как-то воскликнул русский. - Но ведь кто-то
выдергивает перышки из ее хвоста?
- Ее муж, или ее дружок, - Барт отбивал ритм ребром ладони по колену.
- Отсюда не приглашают... Из ночного клуба еще куда ни шло. Но тебе пока
не по карману, а?
- Сходим как-нибудь? - спросил Андрей. - Посидим в уголке, и
только-то.
- В уголке, - согласился Барт.

***

В клуб они прибыли в полночь, оба навеселе, Андрей так даже начал
слегка шепелявить, язык не очень-то слушался его. Платил Барт. Андрей пил,
будто перед концом света, и это вскоре сказалось на нем. Он то пощелкивал
пальцами, призывая очередную красотку к себе на колени, то боялся
испачкать недавно купленные белые брюки, мрачнел, соловел, клевал носом.
Время от времени он взбадривал себя глотком ликера с водкой и вполголоса
ругался, мешая сленг с русским матом. Вероятнее всего, он и сам толком не
знал, чего ждет от простого американского стриптиза. Изредка он обыскивал
свой пиджак и посыпал стол серо-зелеными купюрами, небольшого, впрочем,
достоинства (Барт тут же заталкивал их Андрею в карман), и сожалел о
каких-то сотенных, забытых в номере отеля на дне чемодана. Ехать домой
Андрей отказывался наотрез. Барт опасался, что они досидят в клубе до
самого закрытия, до того момента, когда девочки выстроятся в шеренгу перед
последними посетителями, расчитывающими на услуги сверхпрограммы, и пьяный
русский возомнит себя персидским шахом, что решает в собственном гареме -
кого сегодня осчастливить?
Публика редела. Барт старался представить пьяную русскую любовь. На
простынях какого цвета они теперь спят?
- Я мигом выметусь отсюда, если вон та кубиночка составит нам
компанию, - упрямился Андрей. - Куба си, Кастро но.
- Тот умен, кто живет по средствам.
- О, Господи! - заводился Андрей. - У тебя есть Пэм, а при таком тыле
как Пэм, конечно же, можно позволить себе жить по средствам. А когда на
целом континенте не находится ни одной женщины, которая бы по тебе сохла,
когда у тебя нет никого на тысячи миль вокруг, кто бы хотел заполучить
тебя в постель, тогда как? Меня ведь никто не ждет, Барт, - канючил
Андрей, - кроме дешевых двадцатипятидолларовых проституток в Лос-Анжелесе
и Нью-Йорке.
- Поступай, как знаешь, - Барт погасил сигарету. Он уже отметил про
себя, что опекает русского слишком плотно, даже навязчиво. - Прежде вас
водило за ручку ваше правительство, - вдруг обозлился он, - а сейчас с
вами должны няньчиться мы? Никак нельзя без няньки, да?
На улице дышалось немного легче, что было неожиданно для этого
города. Высь над Невадой стала яснее и глубже. И они смертны, подумал о
звездах Андрей. Никуда не девается только фон, на котором всему остальному
гореть и меркнуть, - только вечное небо, вымороженная чернота. После
изрядных доз алкоголя Андрей иногда впадал в сентиментальность. В машине
он не проронил ни слова. От стоянки, где Барт парковал "Понтиак", до отеля