"Иван Щеголихин. Должностные лица (Роман) " - читать интересную книгу автора

поговорили, очень гостеприимный человек, расспросил, как у них дела в
Каратасе, какая погода, сказал, что монеты он может продать по сто тридцать
пять рублей. Шевчик готов был его расцеловать - с каждой монеты сорок рублей
прибыли. Двести помножить на сорок - восемь тысяч можно иметь чистых. Шевчик
рассказал, как деловые люди живут в Каратасе, пригласил в гости, даже дал
свой адрес. Нафтик попросил их с Додиком - вы молодые, зоркие, если увидите
где-нибудь в Каратасе, в Москве, в Кутаиси, в Тбилиси монету золотую
достоинством в двадцать пять рублей, на которой изображена с одной стороны
императрица Елизавета, а с другой Зимний Дворец, то знайте, эта монета моя
самая любимая, ценится очень дорого не только у нас, но и на мировом рынке.
Сразу мне сообщайте, за ценой не постою, имейте в виду. Шевчик попытался
вспомнить, был ли Зимний Дворец при Елизавете, может, это Екатерининская
монета? Нет, говорит Нафтик, именно Елизавета. Шевчик спорить не стал,
главное сто тридцать пять штука. Он возликовал, он раскатал губу, но нашлось
всего девяносто две монеты. Давид принял их из рук Нафтика, тут же вытащил
маленький такой, плоский флакончик с кислотой и принес хозяину свои
извинения - таков порядок, настоящие валютчики только так и делают. Давид
проверял монеты, не фальшивые ли, а у Шевчика началась одышка, он вспомнил
свою встречу в Кулашах с тем сапожником, который советовал ему не ходить в
одиночку. У него сразу сердце ёкнуло, горло перехватила спазма. Он достал
баллончик, попшикал себе в зев. Он даже не подозревал о такой походной
лаборатории. Неужели в этой райской Грузии с древними традициями, с таким
рыцарством могут быть обманщики, фальшивомонетчики? Золото оказалось
настоящим, Давид флакончик закрутил тщательно, положил в нагрудный карман,
чтобы не выронить и штаны не прожечь. Шестьдесят шесть монет Давид взял для
дяди, двадцать шесть отдал Шевчику, но это же кот наплакал, у них еще куча
денег. Поехали в Тбилиси на Майдан, там у Жоры Зурабова были кое-какие
связи. Встретились с Гиви по кличке Колымчан. Оказалось, Кладошвили тоже
знал этого Гиви, он приезжал в прошлом году в Каратас, привозил наркотики -
и не травку, а в ампулах. Зовут его Колымчан потому, что сидел на Колыме.
Худой, тощий и уже старый, лет семьдесят, из них пятьдесят сидел, но
получает приличную пенсию. Договорились встретиться через два часа, когда
будет темно, здесь, на Майдане. А пока поехали перекусить в чайную, в район
Ортачала, выехали на набережную Куры, остановили машину, не успели вылезть,
как подъехали "Жигули", выскочили из всех дверей четверо мужчин и бросились
к машине Жоры Зурабова, одновременно рванули двери задние и передние, что-то
крикнули по-грузински, Шевчику приказали: "Милиция, без сопротивления!" -
выволокли всех троих и надели наручники. В машине Жоры Зурабова возле
заднего стекла лежал дипломат, взяли его, а что в дипломате? Девяносто две
монеты и деньги - тридцать тысяч. Давида и Шевчика усадили на заднее
сиденье, один из них сел рядом, двое других впереди, четвертый забрал Жору и
сел за руль его машины. Все четко, быстро, без лишних слов. Поехали в город.
У Шевчика сразу подозрение, что подстроено, что свои. Но он видел, Давид еле
жив, напуган. Что делать?
- Куда вы нас везете, уважаемые товарищи? - вежливо спросил Шевчик.
- В областную милицию, - ответил впереди сидящий и приказал: - Не
разговаривать! - Он снял пиджак и повесил его на крючок между дверцами.
Шевчик увидел под мышкой пристегнутую кобуру из светлой кожи и рифленый край
рукоятки. Изловчившись, можно было бы выхватить из кобуры пистолет и пустить
себе пулю в лоб, ничего другого не остается. Так ведь не дадут.