"Иван Щеголихин. Должностные лица (Роман) " - читать интересную книгу автора

на дома и пивнушки, а со значением, вроде хочет что-то сказать. И не
женщина, между прочим, не кобра, а мужик, лох. Вася холодно, вприщурку
глянул на него - стоит, смотрит. Вася с вызовом подставил спину, а взгляд у
того, надо сказать, колючий, кошачий взгляд, желтый. Рожа три дня не брита,
губы запеченные, сугубо бандитская физиономия. Васе давно так не портили
настроения, угораздило его лезть в общественный транспорт. Отвернуться-то он
отвернулся, но зачем пасовать перед каждым встречным. Он снова повернулся,
скользнул взглядом, как по пустому месту, и все внимание за окно - скоро ли
покажется театр имени Станиславского. А тот нахалюга, бандюга шагнул к Васе
боком, стал рядом и, тоже глядя на городской пейзаж, спросил:
- Ты Махнарылов?
Шестьдесят лет советской власти, а люди как были дикие, так и
остались - с любым на ты. Видит человека первый раз, пусть не знает, что
Вася не Вася, а Василий Иванович - начальник цеха, у него сын в институте
стали и сплавов в Москве учится, теоретически Вася уже дед. Пусть это хамло
ничего не знает, но разве по роже Васиной, по голове его пегой не видно, что
ему уже за сорок? До революции он бы уже помер, тогда продолжительность
жизни была тридцать лет.
- Нечего мне тыкать, я с вами свиней не пас, - отрезал Вася.
- Не гони порожняк, - посоветовал желтоглазый отличным зековским
тембром, который Васе хорошо знаком - говорят зычно и вместе с тем негромко,
низко, будто прямой кишкой помогают. - Отвечай, когда тебя спрашивают. -
Валторна, пля, ни дать, ни взять.
- Я не желаю с вами разговаривать, - сказал Вася вполне по-дамски и,
если бы добавил еще слово "фулиган", то весь автобус наверняка бы
разоржался. Желтоглазый на его культурную речь не то фыркнул, не то гмыкнул,
короче, проявил издевательство без слов, бывает же песня без слов, после
чего стал совсем рядом с Васей, даже плечом коснулся и задал вопрос:
- Колесо где сейчас, знаешь?
- Какое еще колесо? - брезгливым басом сказал Вася, зачем ему знать про
какое-то колесо? Не обязан.
А может, с его машины колесо увели, пока он вкалывал на производстве.
Вряд ли, машина-то в гараже, он ее не выводил сегодня. Байку сразу вспомнил:
стучат в хату - вам нужны дрова? Не нужны. Утром проснулись, а дров нету.
- Директор мебельной фабрики, - продолжал желтоглазый голосом с
переливами, никакой театр Станиславского так не выговорит. - Фамилия Колесо.
- Не знаю никакого директора! - отмежевался Вася, и тут же в один миг
вспомнил - а ведь был Колесо. И кто только его не знал в Каратасе, все к
нему обращались и за мебелью, и вообще за помощью, он еще был заядлым
болельщиком "Металлурга", и когда появлялся на стадионе, все вставали - вон
Колесо прикатил. А он не только на матчи ходил, он, бывало, выезжал с
командой, и в таких случаях "Металлург" всегда выигрывал. Правда ли, нет ли,
но он будто бы находил общий язык и с судьями, и с футбольной федерацией.
Был сезон, когда Колесо раза четыре выезжал с командой, и "Металлург"
поднялся на небывалую высоту, единственный раз за двадцать лет попал в
первую лигу. Колесо даже за границей бывал, в Африке, не то в Камеруне, не
то в Занзибаре, и там "Металлург" выигрывал тоже.
Был Колесо, был, а как же, Вася помнит. В Каратасе у него "Жигули"
появились у первого. Был и пропал, ни слуху, ни духу, выветрился из головы,
и болельщики его забыли, может, потому, что в Каратас мебель стала поступать